Я осторожно выпутывался из зарослей. Удалось не сразу. За считанный десяток минут успел исцарапать в кровь руки и лицо и стал похож на заядлого кошатника. В какой-то момент чуть не выронил фонарик.
— В бездну! — прокричал я и добавил трёхэтажную конструкцию на русском языке. Наконец-то получилось выбраться. Я обогнул заросли, вышел к поляне, на краю которой стояли Катарина и Клэр. А со стороны приборов раздался вопль Андрея:
— Юра! Мощности не хватает! Этот долбаный Дизель на ходу спит!
— Господин халумари! — надрывно, со слезами орала ему в такт Глория, по-прежнему держащая провода. — Скажите ему, чтоб снял проклятие! Я сейчас описаюсь!
— Юрий! — звонко воскликнула Клэр, замахав над головой мечом. — Я вас спасу от этого зла!
— Это я его должна спасать! — огрызнулась Катарина, едва сдержавшись, чтоб не толкнуть локтем юную графиню. С этой станется.
А я остановился, сделал глубокий вздох, а затем повернулся к привидению.
— Дурдом. Ты хочешь жениться? Будет тебе жена.
— Я богине обещан.
— Другую найдём! Вон, на шесте привязана, чем не жена?
— Она же не богиня.
— Вот заладил. Андрей, что с приборами?!
— Ничего! Я только заземление наладил и преобразовать подключил, чтоб не сгорело всё! Подстегните кто-нибудь эту ленивую скотину!
Одна из солдаток подхватила хворостину и со всей дури хлестнула Дизеля. Тот дёрнулся, громко замычал и помчался по кругу, задрав хвост.
— Даёшь полтора киловатта! — радостно завопил Андрей, словно доктор Франкенштейн, колдующий над своим кадавром. А я поглядел на одинокую лампочку, которая засияла вдвое ярче прежнего, вырвав всю поляну из лап ночного сумрака.
Я поглядел на привидение, соображая, что можно придумать.
— У вас валькирии водятся?
Все дружно переглянулись, и я понял, что нет.
— Вот и сосватаем. Будешь вести себя паинькой — придёт валькирия и станет твоей женой. Сейчас!
Я быстро сунул руку за пазуху и вытащил из кармана маленькую флешку в алюминиевом корпусе — ну, взял на всякий случай, думал, если на базе задержусь, хоть кино посмотреть можно будет. А сейчас она без надобности. Чего добру пропадать?
— Вот. Это называется искрой памяти. Чтоб клятвы не забывать.
Призрак поглядел на меня, как на идиота. А я так и остался стоять с протянутой рукой. Если он умеет отличать правду ото лжи, как Инфант Кровавого озера, то я сейчас не врал. Флешка — действительно память. И действительно с двоичными искрами.
— Не обманешь? — вдруг заканючил монашек.
— Честно-пречестно. Но только если хорошо себя вести станешь и кидаться на прохожих с криками «ненавижу» тоже не будешь.