— Учитель Иштван, — сразу же вскинул руку один из несомненных кандидатов на многократную пересдачу, — а помните, вы говорили, что сочинившему стих поставите зачет сразу?
Был соблазн ответить «Не помню», но любопытство победило.
— А вы сочинили? — недоверчиво уточнил Иштван.
— Ага! — подтвердил нежданно раскрывшийся талант и гордо возложил на учительский стол свое творение на косо вырванном тетрадном листке.
Ни кто ни скажит мне что с мною завтра станит
Ни кто ни даст гарантий мне нев чем
Но серце маладое ни устанит
Боротся с мраком рифмой и мичем!
Вот так перипетия! У Иштвана привычно заныла челюсть.
— Рифма воистину непобедима, — пробормотал он и с недобрым предчувствием обвел взглядом притихший класс. — Кто еще хочет зачет за стихи?
Еще два вкривь и вкось исписанных тетрадных листка легли на его стол. Иштван мельком заметил на верхнем «Ни кто ни остоновит мне призванья паэтом быть в восторженом стихе!» и поскорее перевернул его чистой стороной кверху. Зубы уже разнылись не на шутку.
Кандидаты в авторы скромно переминались поодаль в ожидании приговора. Жалея о самим для себя введенном моратории на насилие, Иштван процедил:
— Если до конца занятия исправите в этих опусах все ошибки, так и быть, зачет получите.
Разочарованная компания спорить не осмелилась, разобрала листки и разбрелась по местам. Шанса исправить все самостоятельно у них, разумеется, не было, поэтому они и напрягаться не стали. Отправляя в конце занятия несостоявшихся стихотворцев на пересдачу, Иштван злорадно велел им дополнительно ознакомиться со значением термина «плагиат» и пообещал в следующий раз проверить усвоенное. На заседание Ложи трубадуров приглашать их он не стал.
Пускай цитата и избита,
Напомнить было бы с руки:
Как короля играет свита,
Учителя — ученики!
Й.
Трубадуры были исключительно добровольной творческой инициативой Иштвана, поэтому собрания ложи проводились не в казенных стенах гимназии, а в симпатичной кондитерской на углу Липовой и бульвара. Добросердечный хозяин этого заслуженно популярного среди гимназистов заведения охотно согласился размещать их маленький поэтический тайный орден и в оговоренные дни всегда придерживал для них свободный столик в нише за одежными вешалками, создающей подобие отдельного кабинета.
Сегодня за этим столиком восседал, ожидая начала, только веснушчатый третьеклассник Якоб. Окруженный тремя полными креманками мороженого, он выскребывал донышко четвертой и радостно приветствовал пробравшегося сквозь вешалки Иштвана:
— Учитель Иштван! Я вам крем-брюле заказал!