Иштван, обогнав магичку, выскочил на крыльцо. На тенистой улочке перед зданием участка, действительно, скопилось немало зевак. Мелькали среди них и серые мундиры гимназистов, и светлые чепцы кухарок и горничных, и шляпки домохозяек, и сюртуки ремесленников и прочих горожан. Иштван разглядел мадам Эпине, стоящую рядом с Борошем в первом ряду, и легко отыскал глазами и Дьюлу с каретой, ожидающих чуть поодаль под деревом.
Вся эта пестрая, праздная и охочая до зрелищ толпа зачарованно внимала Якобу, вдохновенно декламирующему с крыльца:
Учитель нам открыл просторы,
Он наш герой и молодец.
Свернем мы с ним уроков горы.
И он родной нам как отец!
На балюстраде сидел, украдкой зажимая уши, Марцель.
Учиться всем, конечно, нужно,
Любой дурак признает сам.
И гимназисты скажут дружно:
Учителя верните нам!
Якоб сделал вынужденную паузу, переводя дух. Публика зарукоплескала. Растроганный Иштван присоединился к аплодисментам. Якоб оглянулся, увидел его, подпрыгнул и с воплем “Свободу учителю!” повис на его шее.
Потом его обнимали и поздравляли с освобождением остальные, включая радостного Марцеля, взволнованную мадам Эпине, застенчивого Бороша, нескончаемых веселых гимназистов разных классов и нескольких смущенных кухарок и горничных, подхваченных этим потоком.
— Ну, довольно уже, — прервала на очередной кухарке этот рискующий затянуться процесс старший инспектор Вессне, до того державшаяся в сторонке от всеобщего ликования. — Господин Борош, раз уж вы здесь, окажите любезность доставить нас в «Белый жасмин». Не хочу устраивать из нашего возвращения общегородское гулянье!
В карету Бороша вместились все, непроизвольно занимая места по принципу девочки налево, мальчики направо — дамы на одном диванчике, Иштван между своих верных трубадуров напротив.
— А эта почему с нами? — недовольно прошептал Якоб, когда инспектор Вессне скрылась в карете.
— Мадам Вессне живет в «Белом жасмине», — пояснил Иштван. — И она очень помогла мне урегулировать недоразумение с полицией.
— Мне она все равно не нравится! — буркнул Якоб. — Еще и командует тут!
В карету он влез последним, скользнул под локоть учителя, прижался к его боку, водрузив свой видавший виды ранец практически на колени Иштвана. Тот обхватил покрепче своего младшего трубадура вместе с ранцем и невольно потянул носом.
— Мммм… — промычал он. — Ммммерещится ретеш с орехами…
— Бедный, — всполошилась сердобольная мадам Эпине, — вас в заточении, верно, совсем не кормили! Сейчас приедем, я сразу подам обед. Хорошо, вчера успела наготовить.
Иштван провел в участке едва ли полдня, но утром-то он сбежал из «Жасмина» еще до завтрака, а запах орехового рулета плыл по карете просто дурманящий. Он снова потянул носом.