Даша не стала вещать о своих бедах, гордо отворачиваться, чтоб уговаривали, или убегать в слезах. Она глубоко вздохнула и сказала:
– Не думаю, что вам действительно есть до этого дело, Матвей Александрович, и я не хочу вас нагружать своими проблемами. Они мои, и я буду их решать. Спасибо, что посочувствовали. Вот я рубашку вашу испортила – это и ваша проблема.
– Вот как, – сказал Матвей и поднялся. – Ну ладно.
Он был немного зол на себя. До чего докатился – подозревает уже всех, даже эту милую девочку.
Она ни в чем не виновата. Не она спровоцировала его на подобные взгляды, и уж точно не она…
А, к черту все.
– Давайте отдадим рубашку костюмерам, – предложил Матвей. – Они клялись мне в вечной любви и обещали стирать все, что я запачкаю. Пусть доказывают.
– Я разберусь, – сказала Даша и тоже встала. Она стояла очень близко теперь, и Матвей отступил на шаг, создавая комфортную дистанцию. – Вы за ней пришли?
– За паспортом, он во внутреннем кармане.
– Его я вроде не заплакала, – задумчиво протянула Даша, пошарила в комке вельвета и извлекла паспорт. – Вы решили сбежать от нас, потому он вам так нужен?
Она пыталась пошутить, хотя голос еще звучал неровно. Матвей оценил.
– Я параноик, – объяснил он, забирая паспорт и засовывая его в задний карман джинсов, – в том, что касается документов и кредитных карт. Ничего бы с паспортом не случилось, конечно, но я бы всю ночь о нем думал. А я ночью спать хочу.
Даша улыбнулась, положила скомканную рубашку на диван, обошла Матвея и открыла гримерный чемодан. Тихомиров смотрел, как она вытирает влажными салфетками щеки и ненакрашенные глаза, как берет со стола мобильный телефон и, не глядя, сует в сумочку. Говорить было, в принципе, не о чем. Паспорт найден, пора в гостиницу, читать завтрашний сценарий, спать…
– Ладно, – сказал Матвей, ненавидя себя за комплекс спасителя, – вы не желаете сказать, что случилось, – это ваше право. Но позвольте исправить вам вечер. Хотите в центр?
Даша посмотрела на его отражение в зеркале, перестав по второму разу елозить салфеткой по щекам, и довольно сухо спросила:
– Зачем?
– Если вы не ужинали, я угощу вас. Вкусная еда исправляет настроение.
– Я имела в виду – вам-то это зачем?
Хороший вопрос. Ответа на него Матвей не знал.
– Вы работали весь день, – Даша, наконец, повернулась к нему, бросив скомканную салфетку в мусорное ведро. – Вам работать завтра и еще много-много дней, и работать лицом. Я, конечно, могу замазать вам синяки под глазами. Но ведь дело не в этом, правда? Вы очень добры ко мне, и я ценю, правда, но, пожалуйста, не стоит ради вежливости идти на жертвы.