– В каком смысле развлекаться, Матвей?
– Я не Галахов, – отчеканил он. – И ни в коем случае не позволю себе…
– Так, стоп, – сказала Даша, внутренне удивляясь: обычно она такой смелой с мужчинами вовсе не была. Обычно складывалось совсем по-другому. Но Тихомиров… он изначально воспринимался как существо иного порядка – актер, объект приложения ее, Дашиного, мастерства. И то, что он становится другом (или хотя бы хорошим знакомым), облегчало производственные отношения. С ним было легко, как с Казимиром, которого Даша знала всю жизнь. – Этот гроб явно не пошел на пользу. Зайдем с другой стороны. Матвей Александрович, я вас ни в коем случае не хотела ввести в заблуждение. Я не… – Она не знала, как бы корректно сказать, что не собирается ловить его в широко расставленные сети и крутить роман со звездой, просто ради престижа, да ради чего угодно! – Я надеюсь, что веду себя достаточно… уважительно.
Матвей посмотрел на Дашу, потом за окно (там уже мелькали освещенные пригороды), потом изрек глубокомысленно:
– Это все гроб.
И замолчал, загадочный.
Даша поколебалась, потом протянула ему ладонь:
– Мир?
– Труд, май. – Тихомиров пожал протянутую руку. Даша прикасалась к нему целыми днями, нанося и стирая грим, но лишь это рукопожатие отозвалось непонятным тягучим ощущением внутри, словно хотелось, чтобы за ним последовало что-то еще.
В отель Даша в тот вечер пришла поздно: засиделись с Марь Иванной и Таней над графиком съемок. Остальные отправились погулять в город – вечер выдался отличный, теплый, а на следующий день съемки стартовали поздно невероятно, аж в девять утра. Лика написала континьюити, разложила фото и отпросилась гулять вместе с остальными, и Даша с чистой совестью ее отпустила. Несмотря на то, что пришлось работать сверхурочно, чувство выполненного долга грело. Когда Даша пришла в номер, Лики еще не было. Впрочем, молодежь собиралась гулять допоздна, поэтому особо беспокоиться не стоило. Даша упала на свою кровать, завернулась в одеяло, вытянула усталые ноги и даже не успела подумать, какая муха укусила Тихомирова с его странными разговорами. Заснула.
Когда будильник прозвенел в семь, Даша протерла глаза и обнаружила, что Лика, по всей видимости, в номере не ночевала. Всерьез беспокоиться, конечно, не стоило: в начале своей гримерской карьеры Даша сама частенько просиживала с приятелями-коллегами всю ночь, однажды загуляла с симпатичным осветителем, который во Львове лазил для нее за каштанами через забор городского сада. Чудесная была ночь, такие не повторяются. Напевая, Даша оделась, нацепив смешную майку с надписью «Work for food»