Даша смотрела на него во все глаза.
Раньше, если она откалывала какую-нибудь глупость (а ее поступок иначе, чем глупостью, не назовешь) и об этом узнавал тогдашний Дашин мужчина, все происходило иначе. Он ее ругал. Он смеялся. Он подкалывал. Но еще ни один парень не попытался понять, почему она это сделала, и вместо того, чтобы самоутвердиться за ее счет, – успокоить и помочь. Да еще деликатно назвал эту дикую историю чудачеством. Вот уж, поистине, хорошее воспитание.
Да, она не великого ума девушка. Да, Даша иногда такое делала, что потом бывало ужасно стыдно, и все по легкомыслию и глупости. Умная бы с Гришей Ферапонтовым не связалась, это факт. Но не всем быть Эйнштейнами, и это можно как-то… ну, извинить, что ли?
Матвей Тихомиров не просто извинил – он понял, кажется.
Даша перевела дух и улыбнулась.
– И что ты будешь делать… теперь?
– Что мы будем делать, – сказал Матвей, – так это – ничего страшного. Отложим финал сей драмы до лучших времен. Советую продолжать игнорировать звонки, предупредить твою маму и тетю Евдокию, чтобы не открывали незнакомым, и выбросить это из головы. Многоуважаемый Григорий здесь до тебя не доберется, а по приезде в Москву я посмотрю, что можно сделать.
– Матвей, это ведь… не твои проблемы.
– Не мои, – согласился он легко, – но я иногда так люблю чужие проблемы на завтрак или ужин – не передать, как люблю, Дарья! Особенно если человек мне нравится. – Он наклонился ближе, заговорщически подмигнул и сказал: – Очень нравится.
А потом притянул ее к себе и поцеловал.
Они сидели на берегу Влтавы, погружающейся из золотого сна в пепельный – солнце опускалось все ниже и ниже, – среди цветущих деревьев, рядом с невероятно отъевшимися лебедями, романтичным символом Праги, – и Даше ничего не было ясно, кроме одного: может быть только так и никак иначе.
Матвей сказал, что зверски хочет есть, и они пошли на Староместскую площадь, как самые прилежные туристы. Даша держала Матвея под руку, все еще ошеломленная и не верящая только что произошедшему, а Тихомирову хоть бы хны – идет, улыбается, смотрит по сторонам, любуется цветным стеклом в витринах, ужасными штампованными сувенирами и резными вывесками. И Даша перестала маяться вопросом, пошутил Матвей или нет, звездная это выходка или нет.
Это просто человек, идущий рядом, которому она понравилась. Они вдвоем вечером в чудесном пражском центре. Ничего больше желать не надо, и громоздить тоже не надо.
На подходе к Староместской случилось неизбежное – Матвея узнали. Большая группа русских туристов, следовавшая за гидом, застряла у какого-то дома, и одна из женщин, обернувшись, ахнула: