– Перекурчик! – вмешивается в ход игры Вадик. Все облегченно вздыхают. Вадик щелчком достает из пачки беломорину и деловито мастырит косяк. Добрый и хороший наш Вадик, чтобы мы без тебя делали, в чьи бы липкие лапки совали мы свои стольники.
Кристина поднимается и выходит прочь. Я иду за ней, у меня смутное желание потрахаться с ней сегодня в одной из пустых комнат ее большой квартиры. Ее дыхание насквозь провоняло кислым табаком, она нечистоплотна, но достойна того, чтобы ее хотели. Сзади. Женщины порой ненавидят эту позу, они говорят, что «по-собачьи» их унижает. А я люблю стоять на коленках, тиская руками толстую или наоборот тощую жопу и смотреть, как влажно скользит член между маленьких розовых ломтиков. Люблю эту позу именно за то, что она унижает женщин, тем самым все расставляя по местам. Мужчины применяют насилие, а женщины подчиняются. Меня возбуждает слабость, а вас? Но я очень нежен, вот в чем дело, моя похоть неизменно перемешана с какой-то жалостью. Мой идеал – грубо трахнуть нежную девочку, а потом упасть ей на грудь и зарыдать, размазывая по соскам сопли покаяния.
На лоджии Кристина молча сует мне сигарету. Я принимаю из ее пальцев белую палочку с отравленным счастьем. Она прикуривает сама. А некоторые делают так – дают мужику спички, чтобы он прикурил и ей, и себе. Я люблю независимых женщин, люблю их так, как, возможно, любил бы мужчин, если бы сам был женщиной.
– От меня ушла жена, – говорю я – недавно, пару дней назад. Неужели мне к этому теперь придется привыкать?
Кристина задумчиво пускает дым через собранные в тугое «О» губы.
– Почему, – говорит она. Не спрашивает, а просто говорит.
– Мы подрались, – отвечаю, – кажется, из-за анаши.
– Да-а? – она хитро глядит на толстую луну. – И кто победил?
«Ей все равно! – с ужасом думаю я, – ей же все равно! Бедный я несчастный, кому, действительно, все это надо?»
– Я проиграл, – говорю, глядя, как мерцают огни далекого района, – я думал, что у нас конфовые отношения, а оказалось, что все очень плохо. Очень, очень плохо. Тебя когда-нибудь бросал человек, которого ты знала до того шесть лет?
– Нет, – Кристина отводит сигарету в сторону и глотает немного ночного воздуха, – я ни с кем так долго не встречалась.
– Потому, что ты часто не ночуешь дома.
– Да что ты?!
– Или бильярд, или дом.
– В таком случае, – она зажимает сигарету в губах и принимается скоблить облупившийся лак на коротких, обгрызенных ногтях, – в таком случае – бильярд!
Кристина бросает окурок и поворачивается спиной. Острые лопатки вот-вот сомкнутся, какие-то девчачьи крылышки.