Странно, но путь к ее женскому сердцу также лежал через желудок. Я накормил Лену целомудренным супом и бесхитростными макаронами, и она вскоре стала моей. Я не был похож на человека, который ее хочет, пожалуй, вот в чем дело. Я был похож на человека, которому она нужна.
– Ты чистый? – спрашивает проститутка?
– Что?
– Ну, не больной?
– Я нет. Не больной.
Она чем-то хрустит, это гандон. Придорожные проститутки всегда работают с презервативами. Мой член немного напрягается, она немного поддерживает его двумя пальцами, чтобы он не заваливался набок. Девушка берет его жесткими губами. Я не желаю на это смотреть. Я беспомощен сейчас перед этой испытанной шлюхой, один на один, со спущенными до колен штанами.
Она зачехляет член в лиловую резину. Мне всегда казалось, что в резиновой контрацепции есть что-то общее с полиэтиленовыми оболочками на телевизионных пультах. Безопасный секс, безопасная жизнь. А я считаю, что вещи должны стариться и умирать. Как и люди. К черту полиэтилен и накидки на диванах.
– Зая, расслабься, – снова шепчет она.
Я расслабляюсь.
Девушка изгибается надо мной, волосы падают ей на лицо. Какой-то жук вдруг налетает на лобовое стекло и сухо щелкает о капот. Она начинает двигаться. Я думаю о том, чтобы быстрее кончить. Можно ли ее трогать, или это отдельная цена?
– Можно, я потрогаю тебя? – говорю я.
Она поднимает темный взгляд сквозь спутанные волосы. Она еще плотнее сжимает губы, и они сморщиваются тугим кольцом вокруг лиловой резины.
– Ага, – говорит она.
Я протягиваю руку и касаюсь полной груди под тонкой тканью. Она подвигается ближе, чтобы мне было удобнее. Сколько лет росла эта грудь? Сколько вообще ей лет? Но в моих прикосновениях нет секса. Я глажу ее и убираю руку. Мне как-то не по себе, ведь это чужие сиськи.
Она продолжает двигаться вверх-вниз. Я словно ступил на движущуюся дорожку и поехал куда-то, в наступающую ночь, отмахиваясь от летящих навстречу жуков, без штанов и с торчащим членом сказочного фиолетового цвета. Двое на улице ждут, когда я вернусь, и я тороплюсь к ним.
Вверх-вниз, вверх-вниз. Без латекса, конечно, было бы лучше. Мы с Леной никогда не делали этого в презервативе. Я обычно сидел, а она устраивалась внизу. Я наклонялся и ловил губами поднимающуюся навстречу макушку. Мне нравилось, как пахла ее голова. Я был таким глупым.
Сказать ей, чтобы она двигалась быстрее? Или медленнее?
Проститутка снова смотрит на меня, наблюдая за моим лицом. Она тоже хочет знать, когда я буду кончать. У нее очень большие глаза, и от этого она кажется наивной и трогательной. Но дешевый макияж, наложенный в полутемной прихожей одной из соседских девятиэтажек, никого не обманет. Даже меня.