— Первое, что я о ней помню… — Мика уже успела сделать вид, что снова погрузилась в книгу, потому теперь говорила со мной, глядя на страницу. Точно читала ответы, только вот глаза не двигались.
— Как она… говорит мне: «Почему ты не зовёшь меня мамой?», а потом плачет… — голос Мики был тихим, и я знала, что если заговорю, она уйдёт в себя. Так же бывало и с Феней, но у Мики это почти естественное состояние.
— Я помню, что она много плакала, когда Феня и мальчики были маленькими. Мальчикам было… может, месяц. Не знаю. Но они лежали в таких крошечных люльках. А Феня ещё не говорила, но ходила. И всё время дёргала меня за волосы. А я злилась. И хотела, чтобы Феня со мной играла, а не раздражала меня. И приходила Оксана. Учила Феню говорить «ма-ма», по слогам. Долго. Каждый день… А потом спрашивала у меня: «Кто я?», а я отвечала… Оксана. А она плакала.
— А папа? — наконец, спросила я.
Хлоп.
Ящик откровений захлопнулся, и Мика замолчала.
Её глаза стали бегать по строчкам. Туда-обратно. Туда-обратно.
— Лиза! А нам скоро?
— Через пятнадцать минут! — ответила я Фене, стараясь не смотреть на Мику и не смущать её ещё сильнее.
— А это много?
— Это трижды по пять! — я встала с пледа и отошла, чувствуя, что Мика за мной следит. Ей было… неловко? Быть может. Колючки часто совестливее добродушных.
— Это уже через… сколько кругов по поляне?
И мы пустились в пятнадцати минутную полемику о том, как долго длятся пятнадцать минут.
Глава 23. Королевские интриги
Её Величество Оксана Стешкина-Королёва
— У меня вопрос, — начал Иван, и Оксана напряглась.
Она стояла в оранжерее перед розовым кустом и, как подобает аристократке, срезала длинные стебли роз.
Оксане было печально от мысли, что скоро эти розы будет стричь кто-то другой. И что её розовые перчатки выбросят за ненадобностью.
А может, и вовсе всё тут переделают и высадят другие цветы.
— Какой?
— Что Лиза знает о детях?
— М-м? — Оксана сделала вид, что не расслышала.
Развернулась к Ивану с охапкой цветов и улыбнулась.
— Как тебе?
— Ответь на вопрос. Что знает о детях женщина, которая их воспитывает?
— Что они мои, — пожала плечами Оксана.
— Разве остальным ты не говорила правду?
— Отчасти, — она почти устало вздохнула. Пихнула бедром дверцу шкафчика с садовыми принадлежностями и установила в вазу цветы.
— О’кей, но как ты это скрывала? И зачем?
— Не будь наивным, Ванюш… Тайна, которую знают двое, остаётся тайной, только если второй мёртв… — она театрально утёрла лоб тыльной стороной ладони и стала срезать с роз лишние листья.
— Близнецы привыкли звать меня мамой ещё до того, как Лиза тут появилась. Они со мной выросли. Но в сущности… им всё равно, кого и как звать. В том, что ты их отец, они и не сомневаются.