Сердце колотилось так, будто я пробежала половину Пустошей, удирая от него.
И мурашки…
Небо.
Льды.
Я уже почти спаслась за толстенной дверью, отделяющей ванную, когда меня догнал его голос:
— Может…
— Нет, мы не будем просить у доктора мазь, — Я покраснела… да вся покраснела, — Не хватало еще, чтобы он подумал, что ты меня бьешь.
— Учитывая расположение синяков, он бы скорее подумал, что я с тобой делаю другое. — Вот как у него получалось одновременно все еще стоять на коленях, плотоядно ухмыляться и выглядеть как кронс всех измерений, соединяемых Переходом? — Жестко, страстно и качественно. И тебя все устраивает, иначе бы ты ко мне не вернулась.
Слова закончились.
Приличные.
Способ поставить в этом разговоре точку я все же нашла и громко грохнула дверью. Он просто невыносим. Надеюсь, я весь замок не перебудила. Пф-ф-ф… Прислонилась к массиву двери и некоторое время просто сопела. Кому-то срочно надо под душ.
Начавшееся рано утро решило испытать нас на прочность еще двумя потрясениями. Для меня тремя, потому что, выходя из ванной, я никак не ожидала обнаружить в комнате Эйла. Он, конечно, мигом отвернулся и здоровался, уже стоя спиной ко мне, но от этого не легче.
— Милый, — сама не заметила, как научилась этому ласковому-ласковому, но предельно ядовитому тону, — ты забыл уточнить, что любое наше личное пространство будет по утрам превращаться в место для обсуждения дел государственной важности…
— Хочешь, я ему врежу? — Надеюсь, предложение не следовало воспринимать серьезно.
— Нет.
— В таком случае, мир восстановлен, — чинно кивнул наш кронс. — Ллана, одевайся. Мне не нравится, что ты демонстрируешь… э-э-э… ноги моему безопаснику.
Нашел, к чему прикопаться.
От ног там были лодыжки и босые ступни.
Эйл подавился воздухом и закашлялся.
Я, гневно сопя, подхватила вязаное платье и скрылась в ванной. Уже успела закрыть дверь, когда задалась вопросом, как это оно попало из дворца сюда? Хотя понятно, как. Спасибо Эйлу. Которому я все еще не очень-то рада. Но хотя бы не приходится сомневаться, что мои ноги и все прочее в комплекте его совершенно не интересуют.
Принимать душ с перебинтованными ладонями оказалось еще тем "удовольствием", так что я еще тогда избавилась от повязок. Не скажу, что стало сильно легче. Болезненных ожогов под ними уже не было, но ладони оставались красными, а кожа — противно сухой. И чесалась. И щипала при попадании воды.
Одевание тоже не доставило удовольствия. На левой руке образовалась трещинка и закапала светло-кремовое платье кровью.