15 августа 1941 года, штаб Гудериана.
Очередной разговор Гудериана с начальством начался с выволочки.
-И как это понимать господин генерал! Вы позволили русским беспрепятственно покинуть Минск!
-Господин генерал-фельдмаршал, какая мне была поставлена задача командованием? Захват Минска, я эту задачу выполнил! Хотя в городе еще остались отдельные очаги сопротивления, но в ближайшее время оно будет полностью подавленно. Сейчас по моему приказу начались восстановительные работы на Минском вокзале, и в ближайшее время будет восстановлено железнодорожное движение, пока просто транзитом.
-Но как вы допустили прорыв русских?
-В любом случае господин генерал-фельдмаршал я при всём моём желании не смог бы этому воспрепятствовать. Русские воспользовались удобным моментом. Во время нашего штурма, когда были задействованы почти все наши войска, они сначала нанесли мощнейший артиллерийский удар, причем с применением новейшего оружия, а потом контратакавали наши деморализованные войска и пошли на прорыв. У меня не было ни какой возможности им помешать, зато наконец они ушли из Минска и мы во-первых наконец сможем наладить нормальное снабжение группы армий Центр и во-вторых исчезла угроза неожиданного удара из Минска по нашим частям. Сегодня утром мои передовые части вошли в город, и встретив всего лишь слабое и разрозненное сопротивление, успешно его зачищают.
-Всё это генерал вы будете говорить фюреру, лично!
Гудериан в раздражении повесил трубку телефона. Умники! Попробовали бы они сами остановить этих бешенных русских, когда они после массированного артобстрела пошли на прорыв пустив вперед тяжелые танки, которые практически нечем было остановить, да еще под прикрытием пехоты. Пусть радуются, что русские наконец оставили Минск. А бои в городе продолжались еще больше недели, причем все убитые, как на подбор были или стариками, или пожилыми мужчинами, но изредка среди них попадались и такие же пожилые женщины. И что было отмечено особо, сражались они до конца, даже не пытаясь сдаться в плен. Их основной тактикой были удары из засад и отход, что в условиях полуразрушенного города с подземными коммуникациями давало хороший результат. Оружия и боеприпасов у них было предостаточно, как и гранат и они их не жалели. Но потери они все же несли и примерно за полторы недели их задавили, но и сами потеряли немало солдат.
15 августа 1941 года, Смоленск.
Тихо стрекотали камеры кинооператоров, а мимо нас в походном строю проходили отборные части моего, теперь уже гвардейского корпуса. На небольшой и наскоро сколоченной трибуне стоял генерал Павлов вместе со своим штабом, а мимо двигалась техника. Грозные КВ, маневренные тридцатьчетверки, рота экспериментальных противотанковых самоходок, дивизион Градов и бронетранспортеры, как трофейные, так и собранные минчанами на базе немецких трофейных полноприводных грузовиков. После прохода техники пошла пехота, это были те, кто присоединился ко мне во время рейда к Брестской крепости и остатки её гарнизона. Выстроившись перед трибуной, они повернулись и замерли, а генерал Павлов, лично, перед строем моих бойцов торжественно вручил мне знамя корпуса. Это знамя было сшито еще пару недель назад, когда стало ясно, что мой корпус не только выполнит свою задачу, но и с большой долей уверенности сможет выйти из окружения пробив коридор к своим. Знамена частей корпуса должны быть сшиты после его реорганизации и вручены позже и отдельно, каждой части.