— Нет-нет-нет! Эмир, прошу тебя! — реву, впадая в крайнюю степень отчаяния. — Не отдавай меня ему! Не нужно этого делать!
— Я люблю цифру три, — говорит он на ухо, закручивая разум спиралью. — Когда в жизни человека появляется эта цифра, это значит, что ангелы находятся рядом с ним. Они слышат его молитвы и готовы прийти на помощь. Три — счастливая цифра. Она указывает на то, что нет ничего невозможного.
Он холоднее, чем дождь. Холоднее, чем стужа.
— А наша дочь? Что теперь будет с ней?
Эмир делает контрольный выстрел:
— У меня будет сын, Диана. У меня нет никакой дочери.
На этом жизнь моя останавливается. Всё в мире перестаёт быть важным. Всё в один момент перестаёт существовать. Я опустошена. Окончательно. Раздавлена и абсолютно уничтожена. Во мне умирает всё живое. Безвозвратно.
Кивнув Рифату, Эмир спиной отдаляется от меня шаг за шагом, обозначив тем самым конец.
— Нет… Нет… Нет, прошу, — голоса уже нет, но я продолжаю разрывать своё сердце в клочья.
Внезапно я чувствую, как что-то горячее скатывается по моим бёдрам вниз.
Малышка… Моя малышка…
В груди что-то оборвалось. Леденящий ужас сковывает меня невидимыми тисками. Моё окаменевшее тело пронзают тысячи раскалённых прутьев, а конечности сводит судорогой.
Кое-как я задираю подол юбки и вижу там кровь. Горячие кровяные сгустки смываются дождевыми каплями. Паника охватывает меня с мощнейшей силой. Мне хочется глотнуть воздуха, но горло словно сдавило. Тогда меня буквально скручивает от пронзающей боли в животе.
Я не замечала её. Я не замечала физическую боль, потому что душа моя болела…
Эмир отнял у меня всё: прошлое, будущее, настоящее, а теперь посягнул и на жизнь нашего дитя….
— Знаешь, так даже лучше, — равнодушно бросает он, пристально глядя на мои окровавленные бёдра. — Рифат всё равно избавился бы от ЭТОГО, — а затем он разворачивается и уходит.
Нет.
Девочка моя, хотя бы ты не покидай меня. Останься со мной, малышка. Мне больше ничего не нужно, только прошу, живи. Не оставляй меня одну. Я же люблю тебя. Люблю… Люблю… Полюбила всем сердцем…
Темнота.
Она засасывает меня, ноги немеют и я проваливаюсь в беспросветную пучину.
Здесь меня ничто уже не держит.
А на той стороне не болит больше ничего, там ничто не важно. Там не осталось ничего: ни ненависти, ни любви, ни даже жалости к себе.
Душа моя умерла, а вместе с ней и я.
Эмир убил меня. Он стал моим палачом.
Конец