— Если б я только мог тебя отпустить, я бы отпустил. Ты мне не нужна, — он склоняется надо мной и с угрозой в голосе шепчет: — Но другие думают иначе. Поверь, тебе некуда бежать. Если тебе дорога твоя жизнь, ты будешь следовать одному простому правилу: смиренно ждать нашей свадьбы. Надеюсь, она будет уже совсем скоро.
— Но что… что со мной будет теперь? Что меня ждёт после того, как я попыталась отсюда сбежать?
— Ничего, — беспечным голосом отвечает, и я позволяю себе расслабиться, но лишь на секунду. — Просто теперь мы будем под пристальным вниманием Каплана.
— Да кто такой этот Каплан вообще? Почему ты остерегаешься его? Что ему нужно от нас?
— Каплан — лидер. Он старейшина. В моих жилах течёт его кровь, а это значит, что я не имею права говорить что-то вразрез ему. Я не имею права делать так, как хочется мне. Только его слово имеет вес. Как бы я этого ни хотел, но нам придётся следовать всем его требованиям.
— То есть это был не кастинг? Не было никакой борьбы за твоё сердце?
Эмир едва заметно качает головой из стороны в сторону, плодя в моей нездоровой голове уйму вопросов.
— Нет, всё было чётко спланировано. Тебя выбрали задолго до кастинга. Тебе внушили ту мысль, что нужно прийти на него. Авария перед тем отелем, где проводился кастинг, была подстроена нашими людьми, чтобы ты точно проследовала на него. Даже любовница твоего мужа появилась неспроста. Светлана, она же Амалия — тоже наш человек. Нам нужно было сделать всё, чтобы ты разочаровалась в своей жизни и отправилась на этот чёртов кастинг.
Ум за разум заходит. Так и до сумасшествия недалеко.
Что тут говорить?
Я в глубочайшем шоке и вряд ли выйду из него без последствий.
Порывшись в памяти, вспоминаю, что незадолго до кастинга я ведь и впрямь не могла отделаться от всплывающей рекламы в интернете, где говорилось, что именно я… Я могу завоевать сердце богатого красавчика-холостяка. Что я только ни делала, чтобы избавиться от назойливой рекламы, но всё без толку. Она преследовала меня всюду, даже в почтовом ящике.
Как? Как им удалось всё это провернуть? Как я могла повестись на все эти трюки?
— А София? Я своими глазами видела, как она…
Эмир перебивает меня, не давая возможности произнести вслух свою мысль.
— Нет! Между мной и Софией нет ничего!
— Но я видела! — от попытки повысить голос виски пронзает адская боль и я морщусь, Эмир голову склоняет, словно чувствует вину за собой.
— София — жена моего двоюродного брата, а здесь только потому, что сама вызвалась помочь господину Каплану, так как знает русскую речь. Это всё.