— Нет! — отрезаю я, разрубив своей рукой воздух возле себя. — Не хочу ничего больше слышать! Я уже достаточно услышала!
Он сухо кивает, вынимает ключ из кармана брюк. Прокручивает его в замке и толкает от себя дверь, жестом приглашая войти первой.
— Тогда просто войди в комнату, без пререканий, — ждёт, терпит, глядя впереди себя на окно нашей спальни. Желваки его вздуваются, когда он понимает, что я не собираюсь безропотно подчиняться ему всякий раз. — Диана, твою мать! — рявкает он, сжимая кулаки. Вывела всё-таки из себя. Как же у меня легко получается смутить его покой. — Не зли меня, прошу. Не сейчас. Не тогда, когда я сам не силах понять, что творю…
Он хватает меня за руку и с силой заволакивает внутрь комнаты, швыряет на кровать, как куклу. Во мне снова просыпается страх оказаться униженной и грязной. Я не вытерплю подобного вновь. Поднимаюсь на ноги, пячусь к балкону.
— Скажи, так будет всегда? — спрашиваю я.
— Что именно?
— Ты будешь делать только то, что хочется тебе, не беря во внимание то, чего хочу я?
Взгляд его становится острым, как арбалетные стрелы, смазанные смертоносным ядом, я становлюсь мишенью, а кровать — единственной преградой между нами.
Смотря на меня в упор, Эмир плавным шагом подходит к этой преграде, забирается прямо в ботинках и проходится по белоснежному постельному белью своей пыльной подошвой. Он спрыгивает на пол и оказывается напротив меня. Очень близко, чем вынуждает меня задержать дыхание и забиться в угол, ища там спасение.
Рука Эмира взлетает вверх, он заводит ладонь за мою шею и наклоняется своим лицом к моему.
— Всегда, Диана, — шепчет он у уха, множа на затылке мурашки. — А знаешь, почему? Потому что мы с тобой должны хотеть одного и того же, дорогая моя. Если до тебя наконец это дойдёт, то тебе будет намного легче мириться со своей участью. А теперь успокойся, — убирает руки в карманы и избавляет меня от такой некомфортной близости, направляясь к двери. — Найди, чем себя занять до обеда.
— Что же будет в обед? Ты вновь залезешь на меня как животное и воспользуешься моей беспомощностью?
— А ты этого хочешь? — глянув на меня из-за плеча, всерьёз спрашивает, вопросительно вскидывает бровь. Я сглатываю вязкую слюну и мотаю головой. — В обед будет всего лишь обед, если ты в очередной раз чего-нибудь не выкинешь.
— А что…, — останавливаю его в проходе, — что будет с Софией?
— Ничего. Чтобы бросаться такими обвинениями, нужны доказательства. У тебя их нет, поэтому пока всё пустили на тормозах. Диана, я не смогу больше довериться тебе. Надеюсь, ты это осознаёшь?