— Как вы с ней познакомились?
— Мы росли вместе. Она была моей сестрой, — удивляет меня Эмир. Видя как я разинула рот в недоумении, он усмехается и продолжает: — Немного нестандартная ситуация, да?
— Да уж! У меня даже мысли не возникало, что ты мог быть влюблён в свою сестру. Не знаю как у вас к такому относятся, но на нашей Земле подобное осуждается.
— На самом деле всё совсем не так, как ты уже успела себе надумать.
— Ага, ещё скажи у вас была духовная любовь! Не поверю! Фу!
— Не спеши с выводами, дорогая Диана! У моей матери был родной брат. Хазаром его звали. Он был женат на тётушке Марионелле. Она мать Назара.
— Так… — часто моргаю, понимая, что восприятие мне уже туго даётся, но я стараюсь уловить каждое слово Эмира.
— Как только я родился, Марионелла и Хазар узнали, что ждут ещё одного ребёнка. УЗИ показало, что у них будет девочка. Беременность протекала обычно, Мария и Хазар ждали появления дочери. Они были счастливы.
— Видимо, здесь есть одно "но"? — внимательно слушая, бубню себе под нос риторический вопрос.
Эмир поджимает губы и кивает, глядя на водную гладь спокойной реки.
— Накануне перед родами к нам в сарай пробралась беспризорная девушка с вот таким животом, — Эмир жестом показывает на себе впечатляющего по размерам живота. — Она родила разнополых двойняшек и сбежала сразу же, оставив своих детей на произвол судьбы. Мальчик, к сожалению, не выжил, как и дочка Марии и Хазара. Она родилась уже мёртвой. Убитые горем Каплан и Хазар похоронили новорожденных за нашим домом, а выжившую девочку беспризорной девушки взяли на воспитание, сочтя её подарком судьбы. Так и появилась Мерьям. В её жилах не текла наша кровь, но она стала членом нашей семьи.
— Ох, — только и могу выдохнуть, впечатляясь проникновенной историей, задевающую душу.
На этом ещё не всё. Эмиру есть что сказать. Он желает выговориться, пойти на сближение через откровенный разговор, освободить свою душу от накопленных переживаний. Что-то подсказывает мне, он никогда не делился этим с посторонними ему людьми. Он хранил в себе всю эту запечатанную боль, она мешала ему двигаться дальше. Но что-то заставило его изменить своё мнение. Он выбрал меня в качестве отдушины — свою постороннюю жену.
— Никто из детей тогда ещё не знал, что Мерьям нам не родная сестра, а меня тянуло к ней невероятной силой. С годами эта тяга только росла. Я не понимал, что со мной происходит, пытался как-то обуздать к ней свои чувства, но всё без толку. Они были сильнее меня, гораздо сильнее законов и правил. А если ко всему прочему добавить и то, что я ощущал взаимность от неё. Это всё сводило меня с ума. И я, наверное, сошёл бы с ума окончательно, если бы однажды нам не рассказали историю её появления в нашей семье. Эта новость меня окрылила, а немного спустя я удостоверился в том, что мои чувства всё это время были взаимными. Историю появления Мерьям знали только мы, остальные в городе об этом и не догадывались. Нельзя было, чтобы кто-то узнал, что в жилах Мерьям не течёт кровь рода Элмас, поэтому мы были были вынуждены скрывать наши отношения не только от посторонних, но и от родных.