— Да брось ты! Я же пришёл сюда с миром, — в защитной реакции Рифат выставляет свои руки ладонями вверх, взгляд мечется из стороны в сторону, понимает, что помощи пока неоткуда ждать. — В той коробке находится подарок для твоей жены. Я всего лишь хотел вручить его ей. Она достойна носить красивые вещи, а не те тряпки, в которых ты прячешь такую красоту. Если ты не можешь обеспечить свою жену красивыми вещами, значит это сделаю я!
Рифат совершил ещё одну грубую ошибку. Заговорив обо мне в таком напыщенном тоне, он рискует покинуть поместье по частям, да в разных мешках. Ничто не мешает Эмиру полоснуть его горло и оставить захлёбываться в собственной крови. В его глазах, поглощенных туманом, читается непреодолимое желание именно так и сделать: всего один взмах руки — и острое лезвие войдёт в его горло, как в мягкое масло.
— Не советую тебе пробовать! Не советую тебе даже произносить её имя! К тому же у неё есть всё, что ей необходимо. Твои подарки ей не нужны!
— Откуда в тебе скопилось столько самоуверенности? Это Диане решать: принимать мой подарок или нет! Пусть хотя бы посмотрит!
Ищу коробку, о которой велась речь. Замечаю её рядом с вырубленным охранником. Поднимаю упаковку, сделанную из чёрного бархата и перевязанную красным бантом. Размером с коробку пиццы, не больше.
Снимаю с коробки крышку, а внутри неё лежит шёлковая сорочка цвета перламутрового жемчуга с ажурными вставками в области декольте и на подоле.
Красивая вещь, приятная наощупь и довольно сексуальная, но это откровенная наглость — дарить подобное замужней женщине. Это плевок в сторону Эмира, а значит и в мою.
Удерживая вещь на указательном пальце за бретель, я подхожу к мужчинам, всё это время наблюдающими за мной в безмолвии, точно в трансе: один из них смотрит на меня с откровенным непониманием и опаской, другой — покровительственно, надменно, словно это не он сейчас находится в проигрышной позиции, словно не его придавили лопатками к земле.
Поравнявшись с мужчинами, я встаю прямо у головы Рифата. Тот имеет наглость растянуть свои губы в хищном оскале.
— Эмир вам всё сказал! Мне не нужны от вас подачки! Забирайте и проваливайте из этого дома! — швыряю тряпку ему в лицо, ещё бы плюнула в него, но воспитание не позволяет.
Эмир отмирает, с восхищением глядя на меня. Слоняюсь к тому, что он не ожидал от меня подобного финта.
Неужели в его голове проскользнула мысль, что я могу принять от этого мерзкого человека подарок?
Нет и ещё раз нет! Единственное, что я приму от него и за что буду ему благодарна — свобода, дарованная Эмиру, на всё остальное он может даже не рассчитывать.