Я ждала звонка ещё два долгих дня, я не вынимала телефон из рук, бабушка уже начала волноваться по этому поводу, но она всё же находила этому объяснения. Она предполагала, что Ной просто не может оставить Лили одну, что ей, возможно, нужна была его поддержка. Но почему в таком случае он не может просто позвонить, хотя бы на минутку? Сказать, что с ним всё хорошо, чтобы мы все не переживали. Безызвестность меня пугала, я начала уже надумывать себе разные исходы событий. В какой-то момент я не выдержала и расплакалась, да так, что это вымотало меня и я забылась во сне.
С утра меня разбудила бабушка, она вошла ко мне в комнату с широкой улыбкой на лице и протянула мне конверт. На нём рукой Ноя было выведено моё имя. Предположив, что он действительно не мог звонить мне по каким-то своим причинам, я прижала письмо к груди и весело пискнула. Он всё же написал. Он позаботился о том, чтобы мы не волновались. Когда бабушка вышла из комнаты, я ни теряя ни секунды открыла конверт и принялась читать письмо, но, когда я поняла смысл этих слов, во мне многое изменилось.
«Здравствуй, Хлоя.
Мы с сестрой в полном порядке. Лили прошла лечение, и теперь у неё будто открылось второе дыхание для новой жизни. Я поддержал её в этом плане, поэтому прости меня, но я вынужден тебе сказать, что мы не сможем больше быть вместе. Я больше не вернусь в Остин, соответственно, машину мою можешь забрать себе, я тебе её дарю. Не ищи нас потому, что ты всё равно не найдёшь. Забудь обо мне, как я стараюсь забыть о тебе. Живи своей жизнью, как я живу своей. Я слишком поздно понял, что в ней больше нет места для тебя. Извини, что не сказал тебе об этом раньше».
Тишина. Темнота. Пустота. Сердце. Оно остановилось или я просто не слышала его от гулкого звона в ушах? Душа. Её растоптали или это просто в груди щемило от пронзительной боли, разрывающей меня на миллион частиц? Чувства. Их предали или же это просто всё вокруг резко стало мутным и черно-белым? Любовь. От неё так легко и просто отказались или это всего лишь чья-то глупая шутка? Разум. Я потеряла рассудок или, быть может, я просто забыла, как правильно дышать, чтобы это не доставляло боль и жжение, как связно говорить, чтобы позвать бабушку, потому что одной мне с этим не справиться, как правильно мыслить, чтобы заставить себя хотя бы встать с коленей?
Тело моё дрожало, словно от лихорадки, разум категорически отказывался это понимать и верить всему этому, а крик, который так и хотел вырваться из меня наружу, застрял в горле огромным комом горечи. Я не могла видеть ничего перед собой, жгучие слёзы обиды скатывались неуёмным ручьём по моим щекам, они плавили моё лицо, словно кислота. Я снова и снова пыталась прочитать это письмо, но как бы я ни старалась, буквы расплывались в одно лишь чёрное размытое пятно. Почему? Почему я сейчас стою на коленях, пытаясь вдохнуть в себя такой необходимый мне воздух, но он проходит через мои лёгкие, не насыщая меня кислородом? Разум мой затуманился, и кажется, что вот-вот отключится, он просто не сможет вынести такой эмоциональной нагрузки, перед глазами вдруг встала темнота, и я пластом полетела вниз, навстречу деревянному полу. Всё, кажется, отпустило.