— Коньяк, — сладко улыбаюсь я, доставая ее.
Мгновенье — и флягу вырывают из моих рук.
— Мы сами тебя разогреем, красотка, — говорит один бандит, отхлебывая коньяка.
— Эй, а мне дай! — второй вырывает у него флягу, и допивает остатки жидкости.
Отлично.
Кем бы я была, не предвидь всякие маленькие бытовые неприятности?
Видите ли, в наше время тяжело быть одинокой привлекательной женщиной. Поэтому все время приходится иметь при себе…небольшие хитрости, назовем их так.
Одна из моих подруг, ведьма, между прочим, научила меня делать эликсир покорности. Отличная вещь, на пару часов превращающая любого, испившего ее, в раба того, кто эликсир варил. Из побочных эффектов — тяжелое похмелье, рвота, возможная импотенция у мужчин. Именно поэтому я так редко использую это зелье на своих мужьях. (Их, к тому же, веселее заставлять все делать по собственной воле)
А вот в таких случаях как сейчас…
Пара глотков и разбойники у моих ног.
— Чего прикажите, госпожа?
Я командую поднять тело господина Соммерса и следовать за мной к Хилсноу.
Когда тело учителя доставлено в поместье, я приказываю моим новым рабам оставить его в гостиной.
— Как скажите, госпожа, — покорно отвечают разбойники.
Я осматриваю их с ног до головы.
— А награбленное у вас с собой есть? — спрашиваю с интересом.
Разбойники кивают.
— Давайте сюда.
Мне покорно вручается "дневная" выручка. Немного, но сойдет.
— Теперь убирайтесь, — командую я.
Мои рабы покорно уходят.
И это — еще не самое ужасное, на что я способна, если меня разозлить.
Мое самое первое желание-оставить учителя валяться на полу, а самой пойти спать. И все же это будет как-то странно. Вдруг Амелия встанет раньше? И как ей объяснить картину? Да и общий образ гостиной господин Соммерс портил.
Я наклонилась. Пощупала пульс-живой, слава луне.
— Ладно, — вздохнула я и, перехватив учителя под руку, потащила его тело в малую гостиную, где был диван.
Да, работа не из легких, но мой муж номер три имел обыкновение напиваться до беспамятства, так что я к подобному привычна.
Водрузив Соммерса на диван, я начала было стаскивать с него сапоги, как услышала голос Арнольда.
— Так-так-так, дорогая маменька, — почти пропел он, — Что я вижу? Отец в отъезде, а вы-принимаете дома мужчину. Более того — ваши действия весьма провокационны.
Я подняла голову. Мальчишка стоял в дверном проеме, опираясь на косяк. Улыбка его была шире океана.
— И что же скажет отец, когда обо всем узнает? — спросил меня Арнольд.
Я вздохнула. Сделала невинное лицо.
— Ах, дорогой Арнольд, — пролепетала я, — Меня больше волнует то, что скажет твой отец, узнай он, как тебя с позором разжаловали из звания офицера армии.