Я выхожу из ее комнаты и направляюсь в кабинет мужа. Там, взяв последнюю пачку волшебной бумаги, я начинаю писать. Несколько десятков писем. Одно за другим. Повторяя во всех одно и то же.
И лишь последнее письмо — несет совсем иной характер. Его я пишу долго. Аккуратно. И улыбаюсь, представляя, как оно достигнет своего получателя.
Наконец я подхожу к окну. Распахиваю его на полную и кладу все свои письма на подоконник.
Волшебная бумага называется не просто так. Редкая, дорогая, она превращается в птиц, которые сами находят своих получателей.
И вот уже стая белых голубей разлетается из окна кабинета. Последнее же письмо превращается в черного ворона, отражая настроение, с которым я его писала.
— Лети, хороший мой, — глажу я ворона по перышкам, — И принеси Золушке весточку от меня.
Ворон клюет мой палец, кровь падает на его перо, чтобы потом превратиться в алую печать. Я выпускаю его и очень скоро он растворяется во тьме.
Утром я застою Арнольда и Амелию на кухне. Первый-чистит кастрюли, которые я приказала надраить еще вчера. Вторая — читает ему книгу о том, как лучше эти самые кастрюли чистить.
— Доброе утро, маменька, — приветливо щебечет Амелия.
Арнольд молчит. По его внешнему виду я догадываюсь, что у парня сильно болит голова. И виной тому вовсе не осенняя погода. Мой третий муж был такой. Падкий до девок. Гулёна. Под конец он упал с балкона на спор. Вернее, спорил он конечно не о том, чтобы упасть с балкона. Насколько я знаю эту историю, мой тогдашний муж поспорил со своей тогдашней любовницей, что сможет пройтись на руках по карнизу. Но не смог. Правда, умер бедолага вовсе не от падения. Балкон был лишь на втором этаже. Но звезды сыграли с моим третьим такую злую шутку, что как раз в момент балконного фиаско к дому подъезжал законный муж любовницы. И тому уважаемому человеку было никак не объяснить феномен падающих голых людей в районе балкона его жены…
Ей богу, мне было жаль третьего. Мы жили душа в душу. Он не мешал мне, я не мешала ему.
В этот момент на кухне показался господин учитель. Или Юджин, как я теперь, притворяясь другом, должна его называть.
— Доброе утро, — учтиво поклонился он мне, и по всему я сделала вывод, что детей он уже видел.
— Могу ли я спросить, что вы опять делаете в моем доме? — спросила я Юджина, — Сейчас немного рано для уроков Амелии.
— Уроков на сегодня и не запланировано, — честно признался Юджин, — И я здесь столь рано лишь от того, что вчера провожал юного Арнольда до дома.
Тут учитель и мой пасынок обменялись весьма многозначительными взглядами. Арнольд, казалось, хотел убить своим. А Юджин словно говорил " А ты что думал?"