— Алло.
— Мама, привет.
— Дина? Милая, что случилось? Ты где? Почему звонишь с неизвестного номера?
— Я дома, мам. Прилетела недавно. Сим карту решила сменить, ту потеряла. Вы как?
— Как можно было потерять сим карту?
— Ну в аэропорту что-то телефон затупил, я её вытащила и ищи свищи.
— Ммм… Как долетела?
— Да хорошо всё.
— А что с голосом?
— А что с голосом?
— Не попугайничай, Дина. Терпеть это не могу.
— Прости, мам. Я устала. — слёзы уже начинали скапливаться в глазах. Ещё один вопрос про моё душевное состояние и я не смогу сдержаться. — Сама понимаешь, перелёт долгий. Тем более я не люблю летать.
— Ну да ладно. Когда к нам? Пора бы уже показаться родителям. Не соскучилась?
— Мам, что ты такое говоришь? Я очень по вам соскучилась, приеду на той неделе.
С мамой проговорили около получаса. Пока переслушаешь все новости, можно уснуть.
После разговора с мамой настроение немного поднялось. Желудок предательски заурчал, заставляя поднять свою пятую точку и пойти приготовить ужин.
Жирное, мой организм не хотел принимать даже в небольшом количестве. Поэтому на ужин я приготовила окрошку. Да ещё столько, что хватит на неделю.
Приговорив две тарелочки окрошки, я вышла на балкон с ноутбуком. Проверила все социальные сети и решила почистить телефон, который уже несколько дней зависает из-за переполненной памяти.
Вставила шнур в ноутбук и поставила перемещаться файлы. Когда всё было перемещено, рука сама по себе открыла фотоальбом. Первая фотография была самой последней в моей фотоплёнке. На ней мы сидели на берегу моря в обнимку. Я помню тот самый закат, из-за которого я решила запечатлеть этот момент. Давид обнимает меня со спины и я вижу на фото его горящие глаза, полные нежности и любви. Помню, как он вдыхал запах моих волос и говорил ласковые слова. Сильный, грубый, жесткий со всеми, и нежный, ласковый и улыбчивый, как мальчишка со мной.
Я прикрыла глаза, из которых уже бежали слёзы, и окунулась в тот самый вечер.
Я сижу спиной облокотившись на него и рассказываю о том, какое впечатление произвёл он на меня, когда я увидела на следующий день после того, как он меня привёз к себе на виллу. Рассказываю, что ненавидела его и представляла какой он в постели, а он смеялся так громко, от души и заливисто как мальчишка. Его смех, от которого по моему телу бегали мурашки, с хрипотцой. Когда он смеялся, на его щеках появлялись ямочки, возле глаз появлялись мелкие морщинки, выдававшие его настоящий возраст. Я бы всё сейчас отдала за его смех. Такой же искренний, немного хриплый и такой родной.