– Красивая… моя.
Володя прижался щекой к ее волосам,
– Цепочку с жемчужинкой надень… замечательно будет.
Геля вздрогнула. Она давно хотела признаться, но тянула. Врать, что потеряла, она не хотела наотрез, и вообще врать ему она больше никогда не хотела.
– Вов! Я ее продала… Вернее отдала…
– Кому? Зачем, Гель? Тебе деньги нужны?
…После ее рассказа, он весело покрутил головой и сказал —
– Знаешь, Гельчонок? Правильно! Я только начал тебе дарить, продолжу. Какая наша жизнь…
– Дурак! Давай лучше на квартиру копить. Кооперативную… Хочу новую жизнь начать. Только с вами!
– Согласны ли вы…
…Геля чувствовала, как новая туфля сжала ее мизинец огненными тисками, еше чуть-чуть и ступня взорвется, разлетевшись на сотни горящих маленьких осколков. Худая тетка, похожая на недоваренную щуку, в красном платье оттенка знамени вещала неожиданным басом и голос ее то отдалялся, то приближался. Да еще заколка на тугом пучке так тянула какой-то волосок, что ей хотелось пискнуть.
– Интересно, что будет, если сказать – «Не согласна»?
Озорная мысль так смешно пощекотала внутри, что Геля чуть не хихикнула. Она представила вытянувшиеся лица свидетелей и ошалевшее Вовкино. Скосив глаза, она посмотрела на него, и, увидев серьезный, торжественный Володин профиль, и бледную от волнения, выбритую до синевы щеку, устыдилась.
– Да.
Голос Володи охрип, было очень заметно, как ее будущий муж волнуется, и когда тетка посмотрела сквозь толстые рыбьи очки на Гелю, замер. Геля вздохнула, и почему-то тоненько произнесла —
– Да
Вовка облегченно вздохнул…
Гладкое широкое, очень красивое кольцо точно и нежно обняло Гелин палец, тоненькое Володино никак не хотело надеваться. Но Геля справилась…
Ослепила вспышка… ломкие стебли белых гвоздик приятно холодили вдруг загоревшиеся ладони. Крошечная Иркина ладошка мышкой шмыгнула в Гелину руку, дочка поджала ножки, потому что вторую крепко держал Володя.
…
Две недели отпуска пролетели, как один день, но в интернат Геля неслась, как на крыльях, она очень соскучилась. Влетев в учительскую и плюхнув на стол пирог, размером с полстола, который она сама испекла в настоящей печке своего нового дома, Геля перевела дух.
– Господи, прям сто лет прошло. Забыла уж, как урок начинают. Фууу.
Она подошла к зеркалу, пригладила волосы, поправила воротничок белой блузки, подколола его покрепче тоненькой золотой брошечкой, которую подарил ей на свадьбу Володя. Вытянув руку, посмотрела на кольцо, улыбнулась. Она первый раз за все эти годы вдруг почувствовала, что хочет вечером домой. В уютную комнату, где теплый бок настоящей деревенской печки и стол, накрытый кружевной хозяйкиной скатертью. И кроватка с заплатанным стареньким, но пухлым детским одеялом. И Иркин хихикающий колокольчик. И Вовкин затылок, озадаченный и круглый, с аккуратно торчащими ушами… Вот вечно он все вечера просиживает над своими чертежами!