Тоненький лучик света проникал откуда-то так навязчиво и раздражающе, что щекотал ресницы и даже нос. Хотелось чихнуть, но так болела голова, что чихнуть Геля побоялась, а вдруг взорвутся мозги. Она осторожно приоткрыла глаза, хотела повернуть голову, но что-то крепко держало ее за шею. Держало душно и очень больно. Геля попыталась позвать кого-нибудь, но смогла выдавить только беспомощный сип, от которого так резануло в горле, что брызнули слезы.
Поморгав, она смахнула их и с трудом сконцентрировала взгляд на лучике. Он шел откуда-то со стола, похоже настольную лампу придавили подушкой.
– А пожар? Вот дураки…
Думать тоже было больно. Геля закрыла глаза посильнее, чтобы снова провалиться в полусон-полуобморок, в котором ничего не болело.
– Гелюсь, маленький. Как ты? Посмотри на меня, девочка.
Геля опять разжала веки и сквозь красноватый туман разглядела бледное Вовкино лицо.
– Вооов, – жалобно просипела она, и попыталась стянуть с шеи то, что так ее душило. Вов… Мне плохо.
– Знаю, хороший мой, потерпи немного. Я с тобой, все пройдет, я обещаю.
Он пересел на кровать поближе, положил руку Геле на лоб. И хотя рука была холодной, как лед, Геля прижалась к ладони сильно, как испуганный щенок. Даже заскулила немного.
– Уже кризис прошел, теперь температурка спадет, сразу легче будет. Только кушать нельзя, вот водички попей.
Он приподнял ее голову и поднес к губам маленькую ложечку. Вода была теплой, но вкусной и кисленькой. Ароматной…
– Чай слабенький, Гель, с лимончиком. Давай. Надо пить.
Геля чуть глотнула, бессильно опустилась на подушку.
– Вов! Иди поспи, а. Ведь пятая же ночь, сам свалишься.
Геля чуть скосила в глаза и в проеме полуоткрытой двери увидела полный силуэт. Мама… Она снова провалилась в полузабытье и далеко, сквозь нарастающий шум, услышала:
– В больницу, может? Ну ты же и сам не железный.
– Врач сказал, самое страшное позади. В больницу я ее не отдам.
«Множественный абсцесс в горле может послужить прямой дорогой туда!», – молодой худенький доктор многозначительно позвякивал инструментами, уложенными в старинный, видно дедов, докторский саквояж, – «А вы учитель! Тут все знают, что вы детей в интернате спасаете».
– Надо-же… Спасаете… Первый раз слышу, чтоб так говорили…
Геля пока с трудом ворочала мозгами, но уже что-то могла соображать. Маленький доктор нравился ей, он был похож на индюшонка, которого она как-то видела в деревне, у зажиточных соседей. Доктор присел на табуретку.
– Я, конечно, сделал, всё, что возможно. Вычистил, пролил все раны растворами. Там сейчас почти спокойно. Но! Вы должны знать – эта штука – незабудка на всю жизнь… Знаете, что такое «незабудка на всю жизнь»? Слышали?