Да что же можно разглядывать на двух листах формата а4 так долго? У меня всего два прошлых места работы. Он что, пытается заучить строчки моих рекомендаций наизусть? Или выучить название всех дисциплин, изученных мной в университете, прописанные в дипломе?
— Как вам в «СтройСервисе» работалось? — звучит неожиданный вопрос. Артем Сергеевич вскидывает голову, откладывая, наконец, скудную информацию обо мне, которую он до этого держал, в сторону.
— Прекрасно, — запинаясь, отвечаю. Не рассказывать же всю правду, как я влюбилась в босса, а он меня уволил, а потом… а потом… Ну, в общем, было и правда, прекрасно, частично. Зарплату платили отличную, с Настей
познакомилась тоже там, работы, правда, было выше крыши. Но где в Москве по-другому?
— Причина увольнения? — сверлит меня взглядом насквозь.
Ты же сейчас все прочитал!
— Нашла место интереснее.
— У Пушкина?
— Где?
— У Георгия Ивановича, забыла уже фамилию начальника с прошлой работы? Память как у рыбки, Трофимова? — скалится, а у меня волосы на руках дыбом встают. Так хочется уйти или утопить в его же кофе эту наглую морду с модной стрижкой и щетиной, что пробивается на холеном лице.
— Все я помню!
— Но и Пушкин вас уволил…
— Не увольнял меня никто, я сама…
— Я не договорил. — Опять этот властный голос. Подается корпусом вперед, а я по инерции вжимаюсь в спинку кресла. — Не такой вы уж и ценный сотрудник. Да?
Пропускаю колкость мимо ушей. Интересно, он знает, что выглядит, как кассирша в театральной кассе, выглядывая в окошко, обрамленное полочками, нависающими над его письменным столом? Не удерживаюсь и прыскаю, за что получаю еще один колкий взгляд, а потом неожиданно такую теплую улыбку, которой он меня в конец обезоруживает.
— Поделитесь, над чем смеетесь, Светлана Анатольевна?
Была не была, все равно по его настроению видно, работы мне не видать как своих ушей.
— У вас очень занятный офис, никогда в таких не была, — говорю и готовлюсь услышать очередную хамскую реплику, когда неожиданно Артем начинает смеяться. Кажется, у моего потенциального будущего босса полярное расстройство, то он гром и молнии мечет, то ржет, аки конь.
— Это временные меры, — произносит, вытирая краем футболки слезы, выступившие в уголках голубых глаз. Край ткани задирается больше, чем
положено приличиями, без задней мысли пялюсь на загорелую кожу и стальной пресс.
— Что-то интересное увидели?
Чувствую жар на щеках, шее и даже на лбу! Меня поймали за разглядыванием! Теперь точно все, перспектива получить работу улетела в трубу. Даже глаза боюсь поднять, так стыдно.