Когда мужчина вернулся, Катерина стояла у окна, обхватив себя руками.
– Стас, можно выйти погулять? Я слишком нервничаю и не усну.
– Пойдем, – парень явно обрадовался, – покажу тебе хорошую тропинку.
Оделись они полегче, чем на охоту, просто толстые джины, свитера и куртки.
Синие сумерки давно сменились темнотой ночи, но здесь, в глуши, свет окон и уличных фонарей не затмевал звездное небо. Когда они отошли от дома на два десятка шагов, девушка подняла голову и просто замерла, любуясь серебряной россыпью. Казалось, что до каждой звезды можно дотянуться рукой. Стас не торопил Катю – пока девушка любовалась ночным небом, он любовался ею.
Облака разошлись, выпуская из объятий сияющий полумесяц, снег заблестел, вдалеке появились тени. Барс напрягся, повернулся, ловя запахи подмерзшим носом, потом облегченно выдохнул: свои. Вдоль кромки леса двигались соседи – небольшая семья каракалов перебралась в это уединенное место, ожидая рождения детей. Для довольно теплолюбивых кошек здесь было холодно, но семья Чолиевых готова была потерпеть, чтобы вырастить детей в безопасности.
Отойдя довольно далеко от дома, Катя заговорила:
– Здесь очень красиво, Стас, почему ты уехал в большой город?
– Красиво, но уединенно. Мне нужно было учиться, а еще я хотел найти себе девушку, с которой смогу сюда вернуться.
Катерина вежливо улыбнулась, постаравшись не выдать своего разочарования. Она родилась и выросла в городе, и совершенно не представляла, что можно делать в деревне. Конечно, сейчас многое проще – есть интернет, телефоны, да и транспорт можно приобрести практически любой, но чем здесь заняться женщине, которая покупает мясо в виде готовых стейков, а слова «огород, лес и приусадебное хозяйство» воспринимает, как китайскую грамоту.
Стас удивился тому, что его имман вдруг «закрылась» – отвернулась, словно любуясь заснеженным полем, а потом попросила:
– Пойдем обратно, я уже нагулялась.
Они вернулись в притихший дом, Катя подняла к себе и легла. Стас долго крутился на топчане укрытом шкурами, потом не выдержал – оделся, вышел из дома и, на ходу меня ипостась, побежал к родительскому дому.
Иклюн и Владислав резвились в снегу, приглядывая за парочкой молодых барсов. Стас глухим рыком поприветствовал отца, потискал младших братьев, ткнулся носом в плечо матери. Она тут же перекинулась, и похлопала его по густой шерсти:
– Перекидывайся, сын, поговорим в доме.
Стас тут же встал на две ноги и зашел в комнату. Отец и близняшки остались на улице. Малышня еще плохо контролировала оборот, поэтому рядом с ними всегда находился взрослый, да и в горы их пока не брали.