– Отчитала? Пашку? – Недоверчиво усмехнувшись, Амелин головой покачал.
– Мне понятно твоё удивление. Это действительно сложно себе представить, даже мама… – Крайнов поджал губы, зная, как задевает сына подобным обращением к покойной супруге. – Даже Ирина не решалась на подобное. Он всегда сам знал, чего хочет и какими путями этого добиться. Здесь же… Анечка в семье была главной. Вполне допускаю, что именно Паша решал, куда они едут отдыхать, какие купить портьеры, какую посуду – в этих вопросах был очень щепетильным, ты знаешь, но всё, что касалось глобальных отношений, отношений в их семье – это оставалось за Анечкой. Она была главной в воспитании дочери, она диктовала свои условия и именно она решала, когда Паше высказать своё мнение, а когда стоит промолчать.
– Бред какой-то…
– Бред, не бред, а именно так и было. Он любил её. – Громко заявил Крайнов, делая на этом выводе главный акцент. – Любил и, что самое печальное, отдавал себе в этом чувстве отчёт. Злился, что так происходит, но ничего не мог поделать.
– А она?
– И она любила, только несколько иначе. Любила его как часть той атмосферы, в которой вращается ежедневно. Как одну из составляющих успешной и счастливой жизни, а Паше, как ты понимаешь, этого было мало. Потому, собственно, они и жили так, как жили.
– Каждый сам по себе?
– Вижу, ты немного осведомлён. – Хитро прищурился Александр Юрьевич, правда, Андрея не смутил. – Это были необходимые паузы в их отношениях. Иначе они бы перегорели. Оба. Анечка не стала бы нашего Пашку терпеть, а он… он бы окончательно разочаровался в собственной жизни. Ему всегда нужно было самоутверждаться. Всегда и во всём! – Крайнов несильно хлопнул кулаком по столу, выражая некий протест. – И подобный крах в личной жизни просто не позволял расслабиться. С Олей он собой был. Может, ты помнишь… – Втянул в себя воздух сквозь сжатые зубы. – Чувствовал своё превосходство над ней, и превосходство над остальными, такой женой хвастаясь. Красавица, умница, любила его без памяти, в рот заглядывала. Я часто об этом думал, порой, казалось, что Анечка просто оказалась умнее и повела себя правильно. Иначе бы растоптал, уничтожил в ней личность, а иногда на ум приходили нехорошие мысли, говорящие о том, что ей просто всё равно. Она ведь не сразу такой была. Не притворялась, нет, я бы сказал… присматривалась, желая выбрать правильную модель поведения. Первый год Паша мог позволить себе прилюдно её унизить или, допустим, указать на несовершенство, а потом всё изменилось. Так и жили: с одной стороны, Паша ценил Анечку за её способность держать его в узде, с другой, – руками развёл, – ненавидел за равнодушие в ответ на собственные чувства. Вот такие противоречивые, казалось бы, отношения. А ты говоришь… мягкая… – Неодобрительно покачивая головой, Крайнов растянул губы в улыбке.