Об этом даже думать страшно.
«Ну что ж, расклад предельно ясен», — рассуждаю я сама с собой.
Дома меня никто не ждет. Да и скучать по мне особо некому. Хотя моя лучшая подруга Креста привыкла общаться со мной каждое воскресенье в межгалактическом чате, но она живет на Земле и ведет светский образ жизни. Конечно, она увидит, что я не позвонила ей, но, не думаю, что будет долго страдать из-за пропущенной беседы с одной из своих подружек. Решит, что я на очередном задании. А кроме нее, больше чем уверена, моего исчезновения никто и не заметит.
Итак, я застряла здесь, на йолкадийском корабле, среди не говорящих по-английски чурбанов без веселых Креста-чатов и без земного шоколада.
Блин… я бы сейчас все отдала за кусочек просроченного шоколада. Интересно, а йолкадийцы знают, что это такое? Мне они напоминают тех парней, что считают элементарное чувственное удовольствие слабостью и никогда не потакают своим желаниям.
Мой желудок начинает ворчать еще больше. Слишком много времени прошло после завтрака. Неудивительно, что мои мысли вдруг зациклились на шоколаде. На секунду меня охватывает жуткая паника. В этой клетке я, как пить дать, сойду с ума. Это точно.
Приходится приложить немало усилий, чтобы не закатить истерику и сохранить спокойствие. Я сижу, расправив плечи и закрыв глаза. И начинаю потихоньку напевать свою любимую мелодию. Это старинная народная песня двадцать первого века. Она, словно бальзам для моей души, успокаивает мое внутреннее смятение.
Глава 5
Скорван
Теперь, когда я знаю, что моя суженая действительно существует, находиться вдали от нее просто невыносимо. Нас разделили, но так больше продолжаться не может. Достаточно того, что она была далеко от меня всю мою жизнь. Но вот мы наконец встретились, и я ее больше не потеряю. Землянки нет рядом всего лишь малую долю оборота Солнца, а я уже чувствую себя так, словно меня лишили жизненно необходимых тепла и света. Поэтому ради нее я готов пойти против целой Вселенной.
Эти пламенные чувства внезапно вспыхивают в обоих моих сердцах. Но мне не нужны ни логические объяснения их пробуждения, ни поиск видимых причин такой их небывалой силы. Это уже есть. И теперь так будет всегда. Землянка будет моей. Я собираюсь заявить на нее права. И убью любого, кто причинит ей боль.
Черт возьми, да я убью любого, кто рискнет встать между нами.
С громким ревом я вырываю свою руку из железной хватки солдата, который удерживает меня. Со всей силы толкаю его, и он, пролетев по полу с молниеносной скоростью, врезается в противоположную стену. За вторую руку меня держит другой солдат. Он выглядит встревоженным.