— Откуда? Ты знакомый того мальца верно? Или лорда? — опешил от услышанного Парот. — Никому кроме своих друзей я не рассказывал об этом, ведь за нападение на лорда меня могли вздернуть.
— Я знаю это, потому что я твой брат, и лечил тебя в той драке. Как ты ещё объяснишь, что ты сопляк 8 уровня, справился с двумя гвардейцами 15?
— Это, этого не может быть, — в голове Парота замелькали образы брата, который сменил белые одежды на черный наряд, а посох на лопату.
— Геральд, Йен, — обратился к друзьям Анрин, — только членам нашей группы известно о вашем романе, и только мне и Весемиру известно о том, что Геральд разделил ложе с некой Трисс в Горбунте.
Друзья Анрина не поверили словам незнакомца и списали его догадки на темную магию. Решили что он чернокнижник, который читает их мысли и вторгается в сознание но, несмотря на это, Йен отвесила Геральду заслуженную пощечину.
Со стороны донеслись крики жителей деревни. Нибор уже разобрался с дозорными, закрыл ворота и переключился на них. Тяжелый двуручный меч в один удар безжалостно обрывал жизни простого люда. Чтобы его жертвы мучились как можно меньше, Нибор пронзал сердца, рубил им головы. Жители деревни в ужасе и с криками убегали от покрытого с ног до головы кровью мясника, который умудрялся найти их где угодно. Его меч пронзал деревянные стены, попадая прямо в цель. Однако даже с осознанием необходимости кровопролития, и того, что всё вокруг качественная графика, он жмурился каждый раз, когда наносил удар ребенку. Эти дети ассоциировались у Бродяги с детьми с фабрики. Теми самыми, в смерти которых он винил себя. «Если бы я не был так заносчив, если бы не пытался доказать монархам, что все люди равны, этого бы не случилось. Они погибли из-за меня», твердил он себе, от чего его удары становились только сильнее. Теперь у него был всего один путь искупить свою вину и изменить мир к лучшему, это убить каждого представителя Знати в этой игре.
Услышав крики, друзья Анрина бросились к выходу, но со словами «простите меня» мрачный лекарь захлопнул двери и подпер их толстым бревном, после чего присоединился к Нибору. Усиленная магией света лопата подобно топору вошла в лицо женщины, которая собой закрывала ребенка. С жутким выражением лица, по которому вместе с кровью стекали слезы, Анрин оборвал жизнь маленькой девочки. Он махал лопатой и плакал, плакал от осознания того, какой ужасный поступок совершает, но останавливаться было поздно. Жители деревни разбегались в стороны, кричали, падали на колени и молили о пощаде, но Нибор и Анрин заглушив в себе человечность, продолжали охоту на проклятых.