Отступив от этой ямки на пол фута, рядышком вырывали ещё одну ямку диаметром в два раза меньше чем первая и так, чтобы она под наклоном входила в нижнее основание первого углубления. Таким образом, у нас получалось что-то в виде чайника с носиком. Этот наклонный ход создавал тягу в костре, подавая в него воздух, и делали его, как правило, с наветренной стороны для улучшения подачи, хотя, как показывала практика, и без ветерка эта тяга была весьма даже прекрасная.
На дно основной ямки укладывались сухая береста и хворост. При поджоге растопки и разжигании костра горячий воздух поднимался вверх, а ему на смену поступал свежий из наклонного хода. При этом образовывалась постоянная тяга с хорошей циркуляцией. Чем больше разгорался наш костер, тем она становилась всё сильнее и сильнее.
Полезный эффект от такого костра был гораздо выше, чем у обычного, поскольку его тепло концентрировалось в узком горле и не разлеталось вокруг как у обычного. А значит, и приготовление пищи с просушкой одежды шли в нём гораздо быстрее. Ушлые егеря приспособились натягивать полог под углом, который отбрасывал выходящее тепло на отдыхающих, да и сама земля в таком костре хорошо и быстро прогревалась – чем не удобное место для ночёвки.
Чтобы затушить костёр, достаточно было просто перекрыть его наклонный ход, и без притока свежего воздуха он сам там мгновенно гас. При сворачивании лагеря ямки засыпали, а поверх них устанавливали срезанные ранее рулончики дёрна, и ничто не указывало больше, что тут ранее была стоянка с кострами.
Никитич быстро разогрел уже сготовленный ранее кулеш, егеря поели горячего и завалились спать под растянутым тентом.
– Дядька, часа через четыре меня растолкай, – пробормотал Лёшка и провалился в сон. Сменялись караульные тройки, уходили к селению наблюдатели, время медленно тянулось к вечеру. Вот, наконец, упали на землю длинные тени, солнце зашло как это и бывает зимой стремительно, и всё вокруг окутала темнота. Прошло ещё немного времени, и на стоянку егерей выполз откуда-то вообще с нежданной стороны Федька.
– Эх ты, клоп мелкий! – пожурил он Ваню Кнопку. – Эдак и дальше вполглаза сторожить будете, так и всех нас тогда вражина ночью повырежет. Я возле твоих молодых в двух шагах вона прокрался, так ни один из них меня не заметил даже!
– А что ж ты возле меня-то тогда не ползал, я бы тебя мигом прикладом-то оприходовал по горбу! – оправдывался Ваня.
– Да горб свой пожалел, – хохотнул Цыган и, крикнув свою команду, направился к командиру.
– Ну, значится так, вашбродь, как вы и говорили, всю дорогу до самого конца леса мы с ребятами там прошли. Дальше уже степь с перелесками начиналась, а туда вы сами нам не велели соваться. По той части дороги никаких засек и застав дальше нету, только лишь конные дозоры изредка проходят. На один мы чуть было не нарвались, чуткие такие и одеты как-то они странно: в длинных кафтанах с меховыми воротниками, а поверх шапки такие пушистые с хвостами. Вооружены они получше, чем обычные всадники, и кони у них дюже справные, уж я-то в конях разбираюсь, – и Цыган восхищённо зацокал языком.