— Благодарю вас, сеньор Бусти. Я знаю, что графу Роскари будет очень приятно услышать о вашей скорой встрече. И еще одна небольшая просьба. Если вы будете в ближайшее время видеться со своей уважаемой матушкой, не сочтите за труд сообщить ей, что я, с ее позволения, хотел бы нанести ей визит.
— Хорошо, я передам матери, — несколько рассеянно сказал Роберто, потому что его мысли уже витали далеко отсюда. — Еще раз благодарю вас, сеньор Фрезини. Приятно было познакомиться.
— Мне тоже, сеньор Бусти. Я от души надеюсь, что мы сможем продолжить наше знакомство в Италии.
Роберто обменялся рукопожатием с адвокатом и вышел из бара. Он спешил в квартиру своей матери.
Голова кружилась, Дульсе словно покачивалась на волнах. Она осторожно приоткрыла глаза. Старик и юноша куда-то исчезли. Только она и Пабло лежали на полу, тускло освещенном желтоватым светом луны.
— Пабло... — шепнула она.
Он поднял голову и тихонько подполз к ней.
— Испугалась?
— Да... очень...
Она крепко прижалась к нему, ища защиты и успокоения.
— Я с тобой, я рядом...
Он склонился к ней и крепко поцеловал в губы.
И вдруг небывалое возбуждение охватило Дульсе, поднимаясь горячей волной откуда-то из самых глубин ее существа.
— Пабло... — выдохнула она, жадно принимая его поцелуи и отвечая ему тем же.
Не было больше стыда, не было страха и раскаяния. Единственное, чего им обоим страстно хотелось, — это обладать друг другом.
Дульсе не подозревала, что она может быть такой горячей и нетерпеливой.
И Пабло тоже был не в силах сдержать себя.
Он резко рванул на ней блузку, разорвав тонкую материю сверху донизу, и освободил рванувшиеся ему навстречу разом набухшие груди.
Он припал к ним, покрывая поцелуями и стискивая до синяков а Дульсе извивалась, желая еще большей силы, и яростно сдирала с него рубашку, исполосовав ее в клочья своими ногтями и оставляя на спине Пабло глубокие алые царапины.
— Я так хочу тебя... — задыхалась Дульсе. — Хочу... желаю...
И Пабло, подстегиваемый этим призывом, с силой рванул на ней брюки, не имея терпения справиться с застежкой...
Она лежала перед ним теперь совершенно нагая, залитая лунным светом, прекрасная, словно царица ночи. Он мог немедленно овладеть ею, но почему-то медлил, долго и томительно исследуя и лаская каждую клеточку ее тела, доводя Дульсе до полного изнеможения.
— Скорее... — умоляла она, страстно прижимая его к себе.
А он продолжал упоительную игру, чувствуя, что вся она полностью в его власти.
Она застонала, выгнулась дугой, принимая его в себя и чувствуя, какой заполняет ее целиком, освобождая рвущуюся наружу лавину небывалого наслаждения.