Дядя Энрике также охотно вносил свой вклад в пополнение их коллекции. Его подарки были другими, причудливой формы кораллы, большие раковины (если их приложить к уху, можно было слышать шум моря), модели кораблей и яхт.
Роберто всегда с гордостью показывал дядины подарки одноклассникам. Не без влияния дяди Энрике он выбрал для изучения в университете биологию и экологию океана, а кроме того, еще в студенческие годы занялся парусным спортом.
Теперь, когда Роберто жил отдельно, донья Энкарнасьон в его отсутствие любовно оглядывала модели кораблей, брала в руки и вспоминала, каким восторгом светились глаза маленького Роберто, когда Энрике Бусти приносил в их дом очередной кораблик. Донья Энкарнасьон предлагала сыну забрать коллекцию к себе, но Роберто не спешил. Он объяснял это тем, что часто уезжает и что у него нет постоянной квартиры. Но в глубине души Роберто просто нравилось приходить на мамину кухню, видеть вещи, окружавшие его с детства, и ощущать себя любимым и желанным.
Однако в этот вечер Роберто казался непривычно рассеянным, и временами, когда мать ласково взглядывала на него, отрываясь от приготовления кофе, он не сразу улыбался ей в ответ.
— Что-нибудь случилось, Роберто? — спросила донья Энкарнасьон, поставив на стол чашечки с ароматным кофе.
— Да нет, мама, все в порядке. Почему ты спрашиваешь?
— Мне показалось, ты сегодня чересчур задумчивый, — с улыбкой сказала донья Энкарнасьон. — А, догадываюсь. Наверно, грезишь о предстоящей свадьбе? Или о свадебном путешествии? Я угадала?
Роберто вздрогнул. Он действительно в этот момент вспоминал разговор с Эвелиной.
Матери захотелось сказать сыну приятное.
— Эвелина выглядела просто ослепительно вчера, во время спуска твоей яхты. Уверена, ты был рад случаю показать ее своим друзьям.
— Конечно, мама, — ответил Роберто, но каким-то невыразительным голосом.
— Надеюсь, ты не обиделся на меня вчера за то, что я ушла пораньше, — сказала донья Энкарнасьон. — Я не хотела тебе мешать, понимала, что тебе хочется остаться вдвоем с Эвелиной.
Роберто, который, казалось, был погружен в размышления, вдруг решился:
— Мама, а тебе не кажется, что я не смогу обеспечить Эвелине такую жизнь, которой она заслуживает?
Энкарнасьон была так удивлена, что выронила из рук ложечку и та со звоном упала на пол.
— О чем ты говоришь, Роберто? — произнесла она.
— Понимаешь, мама, — начал Роберто. — я ведь привык к путешествиям, мне по душе бродячая жизнь, а Эвелине это может не подойти.
— Все мужчины меняют образ жизни, когда женятся, — уверенно заявила донья Энкарнасьон. — В тридцать четыре года уже пора остепениться.