Во время этой бессвязной речи Эвелина уже приготовилась вежливо отказаться и ждала только паузы в словах Хоакина, но последние несколько слов неожиданно привлекли ее внимание. Ресторан клуба «Президенте», Ничего себе. Один из аристократических клубов города, взнос в который обходился в кругленькую сумму. Эвелина удивилась, потому что никогда раньше не замечала за Хоакином склонности к расточительству.
— С каких это пор ты обедаешь в клубе «Президенте*? — шутливо спросила она. Эвелина знала, что невозможность стать членом этого клуба до сих пор мучила ее отца.
— Да вот, мы с отцом были приняты на прошлой неделе, — чуть смущенно и вместе с тем довольно произнес Хоакин. — Там довольно мило. Соглашайся, Эвелина, тебе должно понравиться.
Эвелина почувствовала любопытство, так свойственное женщинам. За этим явно что-то скрывалось. Ей ужасно захотелось разобраться, в чем дело.
— Хорошо, пожалуй, соглашусь, ведь действительно в последний раз, — произнесла она с видом женщины, которая оказывает величайшее благодеяние. — Только ненадолго, я обещала маме вернуться не поздно, у нас сегодня будет тетя Сесилия.
— Разумеется, это совсем рядом, — сбивчиво заговорил Хоакин и, осторожно взяв ее под локоть, повел к своей машине. Эвелина смотрела с изумлением. Это был «феррари» последней модели. Она прекрасно помнила старенький «форд» Хоакина, который был предметом добродушных подшучиваний в университете. Нет, тут определенно была какая-то загадка.
Рохелио не раз бывал на ранчо своего шурина и без труда нашел их просторный деревянный дом с широкой открытой верандой и коновязью, где, если хозяин был дома был привязан его серый конь Соломон.
Вот и сейчас, когда Рохелио подъехал на своем видавшем виды «фольксвагене» к ранчо Гуатьерресов, он увидел, что Соломон бьет копытом у коновязи. «Значит, Густаво дома», — обрадовался Рохелио. Он остановил машину и побежал в дом.
Густаво, Исабель и Лало обедали. Это был настоящий обед мексиканского ранчеро: маисовые тортильи, густая мясная похлебка с большим количеством томата и перца, тушеные бобы. Удивительно, как эти двое, в сущности, городских людей, далеких от земли, так быстро привыкли к сельской жизни и стали неотличимы от других семей, живущих в округе. Нет, отличия, конечно, были, и не одно: книги, целая библиотека — гордость Густаво и малыша Лалито, безукоризненный вкус, с которым были расставлены по комнатам и кухне самые непритязательные вещи — это была, конечно, заслуга Исабель, да и сами они загорелые, в джинсах и рабочих рубахах, но с такими светлыми одухотворенными лицами, были похожи скорее на ранчеро не из жизни, а с полотна художника.