— Знать бы еще, где я, — я нервно улыбнулась. — Понимаете, я и мои подруги отмечали Хэллоуин в парке, а потом решили пройтись немного, а потом эта избушка и, — страх начинал сжимать горло, и я вываливала на парня, стоящего внизу, любую информацию, лишь бы не оставаться в тишине.
— Ты и твои подруги? Ты не одна здесь? — паренек явно не отличался манерами, потому что перебил меня слишком резко, услышав о Кайли и Холли.
— Нет, не одна, — я понимала, что мне уже лучше ничего не говорить, но уже просто не могла замолчать, ведь каждый раз, когда незнакомец прерывал меня, чтобы что–нибудь спросить, вывих снова напоминал о себе, впрочем, как и впивавшаяся в кожу сетка. — Мои подруги сейчас в домике с огромными куриными ножками. Я не знаю, как мы вообще здесь оказались, я даже не знаю, где мы, но у одной из них сломана нога и ей срочно нужна помощь… Может быть, вы все–таки поможете мне спуститься? — я почувствовала, как начинаю заметно нервничать.
— А зачем? — в голосе незнакомца послышались неприязнь и угроза. — Видишь ли, детка, ты попала в очень нехорошее место. Туда, куда такие, как ты, попадать вообще не должны, — он усмехнулся и обошел дерево, на котором я висела. — Все равно придется тебя поймать и убить, а ты очень удачно облегчила работу: сама пришла, сама позвала, сама все рассказала. А за подруг не волнуйся, мы о них позаботимся, — зловещие смешки начинали пугать, не говоря уже о тех вещах, о которых он рассказывал.
— Мне только маньяка здесь не хватало… Пожалуйста, отпустите меня, — я умоляюще посмотрела на него, но когда поняла, что помощи от него не дождаться, вновь громко закричала. — Аааааааа!!!! Помогииитеееее!!!!
— Здесь тебе никто не поможет, — жестко произнес незнакомец, и я с ужасом заметила, что мы с ним уже не одни. Из–за деревьев начали выходить люди. Хотя, теперь я уже не была так уверена в том, что все они были людьми. Сетка перестала раскачиваться из стороны в сторону, и я поняла, что тот, с кем я разговаривала, не похож на человека. Более того, он даже молодым то не был. Голос оказался обманчивым, потому что незнакомец был больше похож на старика.
Его тело было обтянуто жуткой сухой кожей грязно–желтого цвета. Лицо было изуродовано морщинами и покрыто просто немыслимыми язвами и бородавками. Брови сходились на переносице, делая и без того маленькие темные глаза еще меньше. Но больше всего меня поразили уши, торчащие из–за грязных темных волос длиной примерно до плеч: большие, вытянутые, заостренные на концах и такого же отвратительно–желтого цвета. Незнакомец оказался одетым в непонятные лохмотья, вроде чего–то среднего между нарядом Робин Гуда и рясами монахов–отшельников.