— Может ты все же позвонишь девушке и поговоришь с ней?
— Иногда мне кажется, что тебе, Валиде, стоит посетить врача, пройти полное обследование. Мои слова как-то не доходят до тебя, или ты их просто не слышишь, — показательно спокойно кладу салфетку возле тарелки, отодвигаю стул и встаю.
— Ты будешь сегодня ужинать дома?
— Не обещаю, — слегка склоняю голову в уважении. — Приятного аппетита, тетя.
Когда никто меня не видит, позволяю на своем лице отразиться эмоциям. Сейчас меня перекашивает от гнева и досады. Ненавижу, когда лезут не в свое дело. Когда нарушают мои личные границы. Когда думают, что их мнение мне важно. Ни хрена. Если бы я прислушивался к каждому шепоту, к каждому слову со стороны — в моей жизни давно бы все превратилось в пыль. Только жесткий контроль себя и окружения, только продумывание несколько шагов вперед, умение предвидеть то, что и в мыслях нет — все это позволяет мне быть на верхушке в мире бизнеса, иметь вес в обществе и все знают фамилию Бергикан. Я работал и работаю для этого.
* * *
— Ты уверен, что в этот раз все пойдет по твоему плану? — вопрос Серхата заставляет поднять голову от документов.
— Разве раньше возникали проблемы? Или у нас проблемы? — прищуриваю глаза, задумчиво рассматриваю своего зама, человека, которому могу на семьдесят процентов доверить свою жизнь. Тридцать — у меня всегда все под подозрением.
— У меня какое-то предчувствие нехорошее.
— Предчувствие? — хмыкаю, вновь углубляюсь в бумаги.
— Ты не веришь в такие вещи?
— Я? — смеюсь, качая головой. Серхат смотрит серьезно, предельно серьезно. Не думал, что такая тема имеет место быть в нашем мире, где четко все распланировано и запланировано.
— Не верю. Я сам себе хозяин и неожиданности — это точно не про меня.
— А если ты ошибаешься?
— Я не ошибаюсь. — точка в конце предложения говорит о том, что обсуждению дальнейший разговор не подлежит.
— И все же ты допускаешь, что можешь ошибиться в своих просчетах и тебя схватят за руку?
— Маловероятно, если только кто-то из окружения не предаст, а таких у меня нет, — встречаемся глазами. Серхат не опускает, не отводит взгляд в сторону, смотрит прямо и открыто. Я позволяю себе улыбнуться. Все же, если Эльван не перегорит в своей влюбленности к нему, быть нам в скором времени родственниками. Сестрица никогда ничего не откладывает в долгий ящик.
— Как у вас дела с Эльван? — ставлю подпись на документе, перекладываю его в папку для секретарши.
— Все хорошо. Сегодня ужинаем вместе. Присоединишься к нам?
— Нет. У меня много дел, личного времени совсем нет.