Вечером, который выдался особенно зябким, я силой отобрал у хозяина гостиницы старое одеяло и отнёс его Мигеру, чтобы каонай совсем уж не замёрз. Похоже, Мигеру расчувствовался. В порыве благодарности он сказал мне что-то на своём варварском наречии. Я велел ему перевести, но то ли перевод был не слишком удачен, то ли я его плохо понял. Выходило, что мы с безликим похожи на благородного самурая Киото-доно из провинции Ла-Ман-Чи и его верного слугу Сан Чо Пан-Цзя, судя по всему, китайца. Эти двое тоже путешествовали по дорогам, с ними приключались разные увлекательные истории, вследствие чего Киото-доно совершил множество подвигов, прославив своё имя и род. Похоже, Киото-доно был весьма знаменит среди варваров, и Мигеру хотел мне польстить.
Увы, подвигов на мою долю не выпало.
На следующий день я попытался расспросить Мигеру о кораблях и морских сражениях. Но каонай не хватало слов, он сбивался на свою тарабарщину, так что я ничего не понял.
А вот, кстати, и море.
Стражники на пристани были дотошными, как демоны ада, пытающие грешников, и медлительными, как черепахи. Грамоты самураев, проходивших досмотр передо мной, они унесли в караулку — читать. Самураи остались мокнуть под дождём. За нами росла понурая очередь, а стражники не показывались. За то время, что они изучали документы, можно было прочесть все свитки буддийских сутр, хранившихся за алтарем в храме Вакаикуса. На кургузом корабле, похожем на водяного жука, начали ставить паруса. Меня охватило беспокойство: уплывут без нас, и сколько придётся ждать следующего?
Наконец стражники вернулись. Теперь они стали заглядывать под шляпы самураев, сличая описания в документах с лицами. Лица не совпадали. Выяснилось, что стражники перепутали свитки и их владельцев, а когда разобрались, принялись сличать заново. Потом начался досмотр поклажи…
Я еле держался на ногах, когда подошла моя очередь.
Вислоусый страж в кожаном доспехе, покрытом мелкими капельками влаги, сунулся под мою шляпу, как под зонт. Развернул подорожную грамоту, принялся читать, хмурясь и шевеля губами. Усы его шевелились и, казалось, жили собственной жизнью, словно к лицу стражника прилип морской гад.
— Торюмон Рэйден?
— Да.
— Служба Карпа-и-Дракона?
— Младший дознаватель.
— Запрещённые предметы? Яды, сонные снадобья? Скрытое оружие? Чужие письма или иные послания? Опиум или иные дурманящие зелья? Средства для их употребления?
— Ничего из этого.
Усач прервал чтение, глянул через моё плечо — и попятился, увидев рыбью морду, выглядывавшую из-под мокрого капюшона.