В Уржум хлеб возить тысячами пудов стали. В Петроград же и Москву на казенные склады только малую толику отправляли, штабс-капитан большую часть у себя оставлял. Понятно, что самому ему столько не съесть – порвет. Значит – пристраивать куда-то надо.
Желающие купить зерно быстро нашлись и пошла торговля. Золото и серебро к штабс-капитану валом повалило, успевай считать. Бумагу он не брал, «хабаловками» пусть дураки стены обклеивают, штабс-капитану настоящие деньги нужны были.
Ванька и Федор в этой торговле тоже поучаствовали. Не в роли продавцов, а так – на подхвате.
Сидор, десятник их, ни свет, ни заря к дому, где Иван и Федор квартировали, приперся и в окно стал тарабанить.
– Иван, вставайте! – орёт как режут его. Всех переполошил.
Ванька как был в кальсонах, но с винтовкой к окну подбежал, у простенка встал, голову то он не дурной всему белу свету показывать.
– Что стряслось? Чего орешь то, Сидор? – стволом створку растворив на улицу голос подал. Сам высовываться не стал. Федор тоже за стенкой стоит, хоронится.
– Одевайтесь скорее, обоз сопровождать поедете. – опять громко, как глухим, надрывается их маленькое начальство.
Вечно у него так. С вечера забыл сказать о планах на сегодня, вот сейчас как заполошный и бегает. На ускоре всё делает…
– Счас поедим и придём. – Федор Сидору зло бросил. Дал же черт командира бестолкового.
Наскоро перекусили Ванька с Федором и к хлебным амбарам подошли. Там уже мужики подводы грузят, а Сидор опять кругами бегает, только мешается. Мешки таскают все в синяках крестьяне, те что за разные провинности продотрядовцами в плен определены. Во жизнь какая пошла – свои и в плену.
Весь Ванькин десяток тут же на бревнах сидит, семечки лузгает. В сторонке ещё пяток матросиков опохмеляются. Москвичи – им можно…
Набухали мужики телеги сколько им было велено, флотские их обратно в концлагерь увели. Организовал штабс-капитан такой на краю Уржума, всё у него как у больших.
Тронулись. Что-то куда-то не в сторону Вятки двинули.
– Опять наш отец-командир налево зерно сплавляет. – Иван Федору тихонько шепнул. Свое мнение сейчас громко озвучивать себе дороже выходит. На прошлой неделе троих таких сильно умных штабс-капитан к стенке поставил. Военно-продовольственное положение он ввел, в такой ситуации что хочет, то и творит. Сам себе голова и выше власти его нет.
– Похоже. – так же тихо Федор откликнулся.
Обоз получился не маленький – телег двадцать, а охраны с гулькин нос. Нападут где крестьяне в лесу, как не раз уж было и прощай жизнь молодая. Десятком Сидора много не навоюешь.