— Я ждал этого момента почти пять лет. Пять!!! Вдумайся! Неужели ты правда полагаешь, что я так просто тебя отпущу? После всего? У нас всё получится, слышишь? Я сделаю невозможное, чтобы получилось! Я могу если не всё, то многое. У меня есть деньги, вы ни в чём никогда не будете нуждаться.
— Пока ты только делаешь мне больно!
— Прости, — чуть ослабляет давление пальцев на мои щёки, но по-прежнему не отпускает. Тревожно-отчаянный взгляд бегает по моему лицу — скулам, глазам, губам… Горячее дыхание обжигает. — Да, возможно, идея увезти тебя сюда, эти наручники, была так себе, но я не знал, как ещё изолировать нас от всех, чтобы у тебя было время узнать меня лучше, чтобы мы могли сблизиться. Я боялся, что ты убежишь, найдёшь какой-нибудь способ, мне пришлось это сделать!
Как он прекрасен в своём отчаянном безумии…
— Ты нездоров, Кай, ты это понимаешь?
— Ну что ты заладила… — раздражённо цокает и обводит глазами комнату. Остыв, возвращает внимание мне. — Даже если и так, психи тоже могут любить. Я выбрал тебя, и у тебя нет иного выбора, чем полюбить меня тоже.
Не дожидаясь ответных реплик, не дав даже опомниться, впивается в мои губы. Так яростно и агрессивно, что на какое-то время я лишаюсь способности дышать. Мне кажется, что вот-вот — и я точно потеряю сознание. От его напора, от вопиющей близости и желания отдаться ему прямо здесь и сейчас. Я устала мучиться и сходить с ума, не лучше ли просто переспать с ним и обрести уже, наконец, этот сраный покой?
Падаю навзничь на кровать, его тело — большое, тяжёлое, нависает сверху, и я испытываю постыдное своей сокрушительной мощью желание.
Он не целует меня, нет, он насилует мой рот, делает языком то, что желал бы делать членом, который уже давно более чем готов. Всё происходящее даже с натяжкой не напоминает прелюдию, скорее поле боя, где есть два хищника и одно желание на двоих — растерзать друг друга и выйди из этой битвы победителем.
Пряжка его ремня царапает моё оголившееся бедро, меня раздражает её лязг, раздражает сам ремень и его дурацкие джинсы. Желание ощутить его в себе настолько сильное, что я даже перестаю испытывать какое-либо удовольствие от его губ и упругости тела, я просто хочу уже, чтобы он меня трахнул. Пусть даже так, как дикарь. Словно насильник в грязной подворотне. Плевать.
Наверное, со стороны я напоминаю заблудившегося в жаркой пустыне путника, который, добравшись наконец до источника, припадает губами к чистой воде и пьёт, пьёт, пьёт. Пьёт без наслаждения, не смакуя, пьёт только чтобы унять изнуряющую жажду. Понимает, что может сдохнуть, но остановиться просто не может.