? Я должна рвать и метать, должна грызть эту чёртову железку зубами, лишь бы вырваться отсюда, а вместо этого я просто ложусь и, мать твою, сплю!
Тишину разрезает невнятный звук. Тихий, практически невесомый, но за дверью моей тюрьмы определённо кто-то стоит. Он. Слышится скрежет ключа. Подбираю ноги к груди и скручиваюсь в позу эмбриона. Глаза закрыты, я даже дышу через раз.
Он подходит к кровати и просто стоит рядом. Молча. Молодой мужчина, минуты назад сотрясающий дом и мою душу яростной игрой на рояле, сейчас покорно стоит за моей спиной.
На бедро ложится горячая ладонь, и мне стоит невероятных усилий не выдать свою ложь, хотя я знаю, что он и так понимает, что я притворяюсь. Он всегда всё знает, он словно читает мои мысли ещё до того, как нейроны формируют их в моей голове.
Рука медленно — вызывая ворох колючих мурашек — ползёт по коже выше, огибает бедро, скользит на его внутреннюю часть и так же неторопливо возвращается обратно. Застывает.
Это прикосновение — мука. Я не помню, чтобы когда-нибудь реагировала на мужчину так. Дыхание учащается, и изображать спящую получается всё труднее. Сжимаю челюсть, непозволительно шумно дыша через нос.
Нельзя поддаваться на провокацию!
… но как же это сложно, когда мысленно я уже отдалась ему бесчисленное количество раз. Обманывать себя глупо, да даже его не могу обмануть, что уж говорить о собственном подсознании… Я хочу его молодое тело, хочу, чтобы его руки ласкали моё, хочу, чтобы он был во мне везде, куда только позволяет проникнуть физиология, мораль и религия.
Меня тянет к нему. Бешено.
— Натали… — шепчет он, но я лишь сильнее смыкаю веки. — Я знаю, что ты меня слышишь. Когда-нибудь ты поймёшь, что всё, что я сейчас делаю, я делаю ради тебя. Ради нас с тобой.
Чёрта с два я пойму, выблядок! И умоляю, убери свою руку, иначе я за себя не отвечаю.
И он снова будто бы слышит меня: ладонь соскальзывает с бедра, оставляя после себя шлейф острого разочарования.
— Я приду на рассвете, хочу встретить его с тобой.
И всё. Шаги, щелчок замка. Тишина.
Я сойду с ума в этой клетке. Чокнусь, если не предприму хоть что-то. Крыша уже едет.
Я должна прекратить это безумие! Я должна сбежать. Куда угодно, лишь бы дальше… от него.
Голова раскалывается от нервного перенапряжения, к дъяволу ужин — кусок в горло не полезет, мне бы гильотину или, на худой конец, пару таблеток аспирина.
…Я ощутила её до того, как она чётко сформировалась. Её — спасительную мысль, мою соломинку.