— Таня, не молчите! — продолжал надрываться телефон. Я сжала и разжала вспотевшие в один миг холодные пальцы.
— Нам не о чём с вами говорить, — разжала наконец-то губы. Не звоните больше.
— Ну постойте, погодите, Таня! Я ведь знаю, что вы ему не настоящая невеста!
Именно эти слова заставили убрать меня палец с «красного телефона». Выказывать удивление и переспрашивать не стала, однако и не отключилась. Артур тем временем лил в уши свои соображения:
— Я же вижу. Он в городе, к вам не приезжает, встречается с другими женщинами. Так с невестами не поступают.
Я вдохнула, а потом выдохнула. Лео здесь. Никуда не делся. Он просто игнорирует меня. Запер в клетке, забрал ключ, поставил надсмотрщиков и справился. Но блеять и плакать я не собиралась. Особенно перед этим мутным типом Артуром.
— Кто вы такой, чтобы судить за глаза людей? — отчеканила я, прерывая его на полуслове. — Кто вообще дал вам право вмешиваться в нашу личную жизнь? А чтобы вы не фантазировали, знайте: это я попросила Лёню не приходить, пока готовлюсь к экзаменам. Оставьте нас в покое и больше не звоните!
Я отключилась. Руки дрожали. Грудь ходуном. Сердце вылетает. Противно, мерзко. А главное — он посеял во мне сомнения, подозрения. Эта сорная трава и так прорывалась сквозь плиты моей души, а теперь вылезла и зацвела буйным цветом.
— Чтоб ты скис, Артур, — сжала я в руке ни в чём неповинный телефон и отправилась в душ. Мне нужно было срочно смыть с себя остатки этого разговора.
Больше я не могла ни читать, ни учить. Готовить я тоже не стала — зачем переводить продукты, когда никому это не нужно?
А совсем поздно позвонил отец Король. Мы обменялись телефонами, когда встречались один-единственный раз.
На счёт его звонка я не обманывалась. Видимо, до него тоже дошли некие слухи о нашем с Лео раздельном проживании.
Антон Григорьевич на простачка не походил, а поэтому я мысленно приготовилась к допросу. Но разговор превзошёл все мои самые смелые ожидания.
— Что происходит, Таня? — Король-старший даже здороваться не стал. — Я чего-то не знаю? Или Лёня пытается меня обмануть? Он обидел тебя? Расскажи мне, девочка, не стесняйся.
Я не ожидала ни такого напора, ни такой степени беспардонности. Ещё один желающий влезть в чужую шкуру и потоптаться в чужом храме грязными ногами.
— А может, вы всё же будете уважать личное пространство собственного сына? — ответила вопросом на вопросы.
Антон Григорьевич не обиделся. Крякнул довольно.
— Какой характер! — восхитился, а мне вдруг почудилось, что он на том конце эфира облизывается. — Да, именно то, что нужно!