* * *
Ильхан Ибрагимов пользовался услугами дорогого частного охранного агентства, однако его телохранители оказались не готовы к тому, что случится.
Олигарх как раз гулял с собакой в саду. Сначала погас свет. Прожекторы просто вырубило, как будто кто-то повернул рубильник. Пекинес запаниковал отчаянно залаял.
— В дом!
Приставленные к Ибрагимову бодигарды забеспокоились. Прикрывая с двух сторон, они оттесняли своего принципала ко входу в особняк.
Снова зажегся свет. Ворота вдруг открылись изнутри, хотя этого не могли сделать люди на проходной. Значит, кто-то уже проник на их территорию.
Во двор, ослепив хозяина дома фарами, въехал черный джип. За ним еще…
* * *
С помощью свекра удалось разобраться с бойлером, и в кране появилась горячая вода. Жизнь потихоньку налаживалась. Ольга с тоской размышляла, что через неделю придется застирывать вещи вручную или везти их в прачечную.
Такие мелкие бытовые проблемы хорошо отвлекали от мыслей о муже.
«Слав…»
Как он там? Гонишь прочь тоску и готов заняться чем угодно, лишь бы не думать. Не вспоминать. Стоит дать себе слабину, и волком завоешь.
Свой порыв и побег уже не кажется разумным шагом. Напротив, в этом чудится неуместная гордыня и желание «построить» по стойке смирно своего мужчину. Зря. Не выйдет. Но остаться тоже невозможно. Прокручиваешь в голове последние события и сказанные слова — и уже не на дачу, а на край света хочется уехать, чтобы больше никогда не видеть Зимина.
— Да сколько можно! — в сердцах всплеснула она руками.
Засвистел, закипая, чайник. Женщина выключила газ и заварила себе ромашки. Самое то, чтобы успокоиться и легко заснуть.
Только она устроилась в кресле поудобнее, как во дворе что-то заскреблось. Ольга сначала запаниковала, представив крупных злых крыс — непременно пасюков, которые могут перегрызть железный прут, а потом все же решила посмотреть, что там. Вдруг просто безобидные ежики, решившие взять с дачников дань молоком.
Она резко распахнула дверь, впуская в дом промозглый осенний холод, и уставилась на сидящего у порога полосатого кота.
— Мау-у, — сказал хвостатый и уставился на женщину гипнотическими желтыми глазищами.
— Привет, — облегченно выдохнула она. — Ты чей?
— Мр-р?
Значит, ничей. Свой собственный, как и она сейчас.
— Погоди. Не уходи пока.
Остатки паровой трески перекочевали на блюдце, которое она торжественно поставила перед деревенским котищем, стараясь не думать о блохах, глистах и токсоплазмозе. Руки, впрочем, тщательно помыла после того, как погладила кота. Тот доел, мурлыкнул и свалил, растворяясь в вечерних сумерках.