Какая-то тонкая нить оставшейся во мне силы воли порвалась с глухим треском.
— Иди ко мне, сладкая. Иди ко мне, — отчаянно позвал я.
Лолита придвинулась ближе, усаживаясь верхом на мои колени. Я сгреб Поклонскую в тесные объятия, поднес ее пальцы к своим губам и попробовал их на вкус. Закрыл глаза с блаженством, облизывая каждый совершенный пальчик, пока женщина дрожала в моих руках. Ее дыхание по-прежнему являлось чередой быстрых и неровных вдохов и выдохов.
Наслаждаясь идеальным и терпким, как карамель, вкусом, я заставил себя заговорить.
— Я мечтал сделать это с тех пор, как застал в своем кабинете. Боже, Лолита, ты и представить не можешь, как это чудовищно больно… Я ревновал тебя к твоим пальцам до остервенения. Я ревновал к тому, кого ты представляла, удовлетворяя себя. Я хотел быть причиной твоих очаровательных стонов, когда ты кончаешь. Именно я.
Ее темные глаза сияли от возбуждения.
— Это был ты, Саша. Я думала о тебе. Каждый раз, когда прикасалась к себе. Неважно, просил меня «Мистер А» об этом, или нет. Мне снилось, как ты трахаешь меня, Гребцов. Я видела это в своих снах столько раз, что не сосчитать! Это сводило с ума, поэтому… я понимаю, — смутившись, Лолита опустила взгляд и прикусила нижнюю губу, пряча стыдливую улыбку. Твою мать, она великолепна. — Я фантазировала, как ты задираешь мне юбку и прижимаешь к панорамному окну в концеренц-зале… или кладешь на гигантский, длинный стол, пристраиваешься сзади и резко входишь в меня.
— Поверь мне, — проскрежетал я, накрыв большим пальцем ее подбородок и поднимая его. — Ни о чем другом я и мечтать не мог.
— Иногда мне просто хотелось ворваться в твой кабинет, сорвать с тебя одежду и скакать на тебе, пока мы оба не забудем наши собственные имена.
Я почувствовал, как на затылке выступили капельки пота.
— Проклятье, Ло…
— В воскресенье, когда мы столкнулись в баре, я бы сделала все, о чем бы ты только попросил. Да я бы последовала за тобой в грязный общественный туалет, если бы ты поманил меня пальцем. У тебя была отличная возможность содрать с меня платье, привязать мои руки к раковине и…
Я выругался, сжав ее бедра. Пальцами впился достаточно глубоко в ее мягкую кожу, чтобы оставить следы. Лолита задохнулась, победоносная улыбка промелькнула на ее пухлых губах.
— Я не уверен, что буду нежным, если ты продолжишь в том же духе, — прорычал я, толкаясь в ее промежность стояком.
— Кто сказал, что меня это устроит?
На секунду воцарилась тишина, прежде чем я сказал:
— Расстегни мой ремень.
Ее зрачки расширились. Губы приоткрылись в безмолвном согласии, когда она опустила ладони на металлическую пряжку ремня.