— Пожалуйста, скажите, что происходит, — попросила я, повернувшись к Ермолову.
— Лера, тебе известно, что в доме находятся видеокамеры? Если помнишь, это было прописано в контракте. Они установлены почти на каждом метре квартиры, — спокойно оповестил мужчина.
— Н-нет, — выдавила я.
Я забыла о гребаных камерах.
— Каждая комната, кроме спален и ванных комнат, отслеживается, — внес конкретику Герман.
Мне вдруг стало нечем дышать.
Я по уши в дер*ме.
Я позволила Егору поцеловать себя.
Я поцеловала его в ответ после того, как Герман строго-настрого запретил мне приближаться к нему.
Как ему удалось выяснить о произошедшем недоразумении на кухне так быстро? Ведь это случилось несколько часов назад…
Должно быть, Андрей рассказал ему.
У меня скрутило желудок. Я обняла себя за живот, с трудом сглотнул.
Если Андрей видел, как я целовалась с Егором, то он видел и остальное, начиная с той ночи, когда Герман трахал меня на кухонном островке.
О, боже мой.
— Твой начальник службы безопасности… — прохрипела я.
— Я сказал ему присматривать за тобой и Егором во время моего отсутствия, — ответил Герман.
— Он… все видел, не так ли? — я запнулась, чувствуя себя преданной.
— Все? — уточнил Ермолов, прищурено взглянув на меня.
— Да. Все, — гневно бросила ему в лицо.
— Андрей видит только то, что ему необходимо видеть, Лера, — возразил Герман равнодушно.
— Включая то, как ты трахаешь меня на кухне… и в своем кабинете на письменном столе?!
Я была совершенно разбита осознанием того, что посторонний человек стал свидетелем наших с Германом любовных утех.
Нет.
Своим поступком Ермолов втоптал меня в грязь позора и бесконечного унижения, позволив незнакомцу наблюдать за тем, как обращался с моим нагим телом на пике эротического удовольствия.
— Черт возьми, я не подписывалась на это, — злобно прорычала. Подступившие слезы обожгли глаза.
— Я уверяю, что каждый сотрудник в моем штате подписал то же самое соглашение о неразглашении, что и ты, — сказал Герман. — Я был уверен, что ты знаешь о камерах.
Он издевался?!
— Это совсем другое, господи! — я закричала на него в порыве неконтролируемого гнева.
— Запись сохраняется только в том случае, если на ней что-то существенное и важное, — невозмутимо продолжил брюнет.
Проклятье. В этот момент я почти ненавидела этого человека!
— Да пошел ты, Герман… — произнесла на выдохе, качая головой.
— Я не это имел в виду, Лера. И тебе лучше бы попридержать язык, — мужчина клацнул зубами. — Я пытаюсь сказать, что кадры, где мы с тобой занимались сексом, уже давно стерлись. Если Андрей и видел что-либо из этого, в его же интересах молчать. Я работаю с ним много лет. Я доверяю ему. И я тебе говорю: Андрей никогда не расскажет об этом. Ни одной живой душе.