Я двинулась к двери, отперев ее и распахнув настежь. Побежала в свою комнату, подальше от Ермолова. Я не хотела оставаться рядом с ним — с человеком, одержимым властью и настолько испорченным, что ему нужно было мучить меня, насильно удерживая на месте, чтобы получить сексуальное удовлетворение.
Я больше не собиралась выносить эту пытку.
Я захлопнула дверь своей спаленки и рухнула на кровать бесформенной кучей. Каждый мускул в моем теле ужасно болел и словно был в огне. Слезы не прекращались, как бы ни пыталась убедить себя, что плакать бессмысленно, и мне необходимо собрать силу воли по крупицам.
Но…
Я чувствовала, что меня использовали.
Мне не было так мерзко, даже когда родной отец избивал меня.
— Лера.
Виноватый голос Германа раздался позади.
Я с трудом оторвала голову от подушки и посмотрела через плечо.
Ермолов неподвижно стоял в дверях.
— Уходи, — процедила я.
— Лера, давай поговорим, — он издал громоздкий вздох. — Если я сделал тебе больно, то мне очень жаль.
Я встала с кровати и решительным шагом направилась к нему.
— Мне все равно, что тебе жаль, Герман, — я взирала на высокого мужчину перед собой сквозь пелену гнева, застелившую глаза.
Лицо брюнета исказила гримаса ярости, и через долю секунды он обхватил пальцами мои запястья, притягивая к себе. Я пискнула, оказавшись в нерушимом кольце его объятий, но не предприняла попыток вырваться, потому что испугалась, что мое сопротивление лишь усугубит обстоятельства.
— Не говори мне, что делать, девочка, — рявкнул Герман, крепче сжимая меня.
Я всхлипнула от боли, а затем увидела, как широкие напряженные плечи босса опустились. Его хватка вокруг меня ослабла, а жилистые пальцы скользнули с предплечий к кистям.
— Мне, правда, очень жаль, если я обидел тебя. Я не думал, что все обернется таким образом.
Мое тело сотрясалось от дрожи, но слезы временно утихли.
Герман выглядел чертовски сломленным.
Ему тоже было страшно.
Прекрасные карие глаза были полны уязвимости.
Я непроизвольно наклонилась, чтобы прикоснуться губами к его чувственному рту, сжатому в тонкую линию. Горько поцеловала, ощущая соленую влагу на своей щеке. Наши губы были соединены пару секунд, но этого хватило, чтобы вновь разжечь пламя во взгляде Германа.
Пальцы брюнета сомкнулись плотнее на моих запястьях. Он поднял мои руки над головой, целуя меня крепко, греховно и пьяняще, обвивая и кружа языком вокруг моего.
— Боже, — на выдохе произнесла, пытаясь отдышаться, когда поцелуи Германа плавно перешли вниз по моей шее.
Левой рукой он продолжал держать мои запястья высоко поднятыми над головой, а правой мужчина забрался под мою футболку и принялся ласково поглаживать грудь.