А я пугаюсь и не придумываю ничего лучше, как уткнуться лицом ему в грудь. Прячусь от его поцелуев, как домашняя первокурсница, но прячусь в его же руках.
— Лучше обними меня, — произношу глухо.
Я слишком перенервничала из-за сестры и не могу отказаться от теплых объятий. Хочется зашипеть на себя, на свою слабость и даже вспомнить вечную присказку о женской гордости, но не выходит. Не тот момент. Тем более Константинов улыбается, я не вижу, но слышу его улыбку. Как легкое касание воздуха, как шелест ласки, которую я все-таки не позволила ему. Ведь он бы продолжил, коснулся бы губ, как тогда перед камерами, или больше… по-настоящему.
Какой он настоящий?
Без идеального костюма из кашемира, без золотых запонок и натренированных улыбок с летальной дозой мужской харизмы, без плотного кольца охраны и написанных речей.
Стоит ли мне узнавать это?
И даст ли он? Вдруг он всего лишь играется? Он сильнее и опытнее меня, он может заигрывать сколько угодно и не подпускать к своему сердцу. Может быть мягким, а потом показывать крутой нрав и железную хватку.
Константинов крепко обнимает, сцепляя руки в замок за моей спиной. Налитые мускулы продавливают мое тело и я непроизвольно подаюсь вперед, прижимаясь к нему еще теснее.
— Это так странно, — я вбиваю слоги ему в грудь. — Дико даже… Мы же чужие друг другу.
— Мы можем переспать.
С моих губ слетает выдох, но Константинов реагирует раньше.
— Всего лишь предложение, — бросает он следом.
— Оно рассмотрено и отклонено.
— Ты слишком много анализируешь, Света.
— А ты нет?
— У меня для этого есть наемные сотрудники, — он усмехается. — Сам я не люблю много думать, чаще доверяю порыву. Не в бизнесе, конечно.
— То есть я для тебя — не бизнес?
— Будь это так, на твоем месте была бы профессиональная актриса.
— Я тоже думала об этом, — я запрокидываю голову и встречаюсь с Константиновым глазами. — Почему ты не нанял актрису? Это бы сильно облегчило задачу.
— Актрисы не умеют искренне смущаться.
Он прикусывает нижнюю губу и смотрит на меня с хитринкой. А потом тянется к моей щеке, словно собрался показать, как именно я смущаюсь и какой формы налился румянец на моей щеке.
— Константинов, — я качаю головой и вонзаю в его фамилию иголки строгой стервочки.
— Когда ты перестанешь называть меня по фамилии?
Он не выпускает меня из рук, хотя я красноречиво веду плечами.
— Тебе не нравится имя Максим? Что-то личное, плохие воспоминания?
— Привычка от твоих наемных сотрудников, — фырчу, потому что он до сих пор держит меня, хотя я уже не нуждаюсь в тактильных практиках, я согрелась и успокоилась. — Они тебя либо по имени отчеству, либо господином зовут.