Я заставляю Константинова одолжить диван у гостиной. Там как раз большой ассортимент, даже может выбрать угловой или прямой, пожестче или помягче. Но гад перепоручает это дело охранникам, а сам идет в душ.
Я же достаю баночку с кремом, наношу его на руки и с интересом наблюдаю, как трое здоровенных мужиков тащат черный Честер. Дело у них идет так себе. Диван не хочет проходить через дверной проем, мужики с трудом сдерживают матерок, проклинают наши с Константиновым брачные игры, а время идет.
— Ладно! К черту! — я не выдерживаю первой и отсылаю охранников прочь вместе с английским диваном. — Спасибо за попытку.
— Надеюсь, ты доволен, — это уже Константинову, который как раз выходит из ванной комнаты. — Твой Честер застрял.
— Какая досада, — Константинов качает головой.
На нем только черные джинсы, через плечо переброшено махровое полотенце, а короткие волосы поблескивают от влаги. Хотя поблескивает все его тело, прорисовывая развитую мускулатуру так, что в горле пересыхает. Константинов чертовски хорош — широко развернутые покатые плечи, сильные руки с рельефом и, конечно же, пресс. Машина по соблазнению, а не мужчина.
Ему совершенно излишне быть миллиардером, он без того пользовался бы успехом у девушек. Я смотрю, как он тянется за сотовым, который бросил на столик, и непроизвольно веду взгляд по его венам. На широком запястье крепко посажены наручные часы со стальным грубоватым циферблатом, это обычная картинка, я уже привыкла видеть его часы. А вот дальше нет… Обычно вены уходят под белый манжет рубашки, сейчас же можно пройтись взглядом по всей тропинке силы.
Мне нравится смотреть на его руки. Они не выглядят изнеженными, наоборот, они что-то строили и видели непогоду. Мне нравится смотреть, как двигается Максим. Он намного мягче и сдержаннее, чем мог бы себе позволить. Хотя иногда обжигает своим статусом, как правом беспрекословно решать, что будет и как.
Он состоит из контрастов. Как в ту первую встречу, когда пришел в строгом деловом костюме и гавайской рубашке. Навязывал сделку и улыбался. Теперь же я вижу его молодое накаченное тело и волосы цвета перца с солью. Проседь уже легла на темные волосы.
— Я поставлю будильник на семь? — буднично произносит Константинов.
— Делай, как надо.
Я прихожу в себя, отрывая взгляд от мужчины, и иду в ванную. Мне нужна холодная вода, потом можно горячий душ, но сперва умыться ледяной…