Чернобыль в нашей памяти (Адерихин) - страница 44

Были ли страшно? Да, конечно. Её же, эту заразу, радиацию, не видно. Всё вроде, как всегда. Ликвидатор позирует на фоне станции

«…За всё время моей чернобыльской командировки не было ни одного случая отказа прибалтийских «партизан» от выполнения поставленной задачи.»

Наша часть располагалась в восьми километрах от самой станции

«… Подразделение, в котором я в Чернобыле служил замполитом, насчитывало 800 человек. Солдат срочной службы у нас не было, все — «партизаны», мужики, призванные из запаса из Прибалтики.»

Друзья ликвидаторы

Анатолий Гапонов о «методе тыка» и об экономии, которая очень дорого обошлась.

— В 1986 году я служил в Афганистане, главным советником северо-западной группы войск. Мы располагались в Герате. Там я и узнал из радиосообщения, что на Чернобыльской АЭС случилась катастрофа. Конечно, было жалко, что это произошло, что погибли люди… Тогда я не знал, что мне самому скоро придётся там побывать.

После Афганистана я учился в Академии Гражданской обороны, затем служил заместителем командующего Прибалтийским военным округом в чине генерал-майора. А в январе 1987 меня направили в Чернобыль.

Я возглавлял группу, которая занималась дезактивацией самой станции. В Чернобыле я проработал полтора месяца. Вернулся, но через год меня снова направили туда. На сей раз — на три месяца. Я командовал воинскими частями, занимающимися дезактивацией загрязнённой местности.

Мало кто знал, что такое радиация и как от неё защищаться. Если в Афганистане мы видели врага, то здесь враг был невидимым. Что не мешало ему косить людей. Как только военнослужащий набирал пять бэр, солдат или офицер — неважно, его тут же меняли.

Местных жителей мы почти не видели. Их вывезли сразу. Кое-где в деревнях они оставались, прятались. В основном это были пожилые люди, не желающие уезжать из родного дома, от могил своих предков, от своего хозяйства.

Да, мародёры были. Как и везде, в любой стране. Где какое-нибудь наводнение или авария, всегда есть мародёры. Чернобыль исключением не был. Их отлавливала милиция. Она же охраняла населённые пункты. Но там уже охранять нечего было. Всё, что можно, вывезли в первые месяцы.

Дорожная техника снимает верхний слой заражённого грунта

Саркофаг

Мы работали в тяжёлых условиях. Кроме химзащиты, общевойсковых защитных костюмов (ОЗК), у нас ничего не было. Надо сказать, что химзащита от радиации практически не защищает. А кто знал? Тем не менее, ОЗК носили. Особенно те, кто занимался дезактивацией. Военнослужащие, работавшие на станции, там, где сильно фонило, иногда надевали бронированные фартуки из свинца. Но и они мало помогали. Помимо радиации, была ещё одна неприятная вещь. Это отношение к нам директора станции и сотрудников его администрации. Они считали, что мы виноваты во всём и обязаны оперативно ликвидировать все последствия их аварии.