Чернобыль в нашей памяти (Адерихин) - страница 45
Машина химической разведки на улицах Припяти
На станции каждый день в 18.00 проводилось совещание. Подводились итоги прошедшего дня, ставились задачи на следующий. Главный инженер станции часто выступал на этих совещаниях с критикой: «Солдаты опять ничего не сделали…»
Как-то я не выдержал, спросил инженера: «Ты там сам был?» Он отвечает: «Нет, не был, сужу по докладам».
Я заставил их надеть свинцовые фартуки и повёл на объекты. Показал, что люди сделали, а что нет, и почему нет. После этой прогулки они только разводили руками: «Нас неправильно проинформировали, неправильный доклад…»
Такое отношение со стороны руководства станции было очень обидным. Люди отдавали самих себя, а их абсолютно не ценили. Среди моих подчинённых не было отказников. Все работали.
Заражённая техника — «Наши миллионы»
По правилам безопасности одежду надо было менять каждый день. Но мы не меняли. Потому что нечем было менять. Мы работали в полевой форме, сверху комбинезон. Закончил работать — снял комбинезон, оставил его на рабочем месте. Утром пришёл, опять тот же комбез натянул — и работать.
Основная наша работа — уборка радиоактивной грязи. Собирали всё в мешки, вывозили в могильники, потом дезактивировали это место. И так — каждый день, три месяца подряд.
Хуже всего вертолётчикам. Они вообще никакой защиты не имели. Потом, когда определили степень опасности, которой подвергались пилоты, на пол вертолётов начали укладывать металлические плиты. А что такое это плита? Она быстро набирала радиацию, после чего начинала «фонить» и заражать лётчиков.
Авария на ЧАЭС — беда таких масштабов, с которой до сих пор в мире никто не сталкивался. Никто не знал, что надо делать. Именно поэтому в Чернобыле активно применялся один очень известный русский метод — «метод тыка» называется. Даже учёные, профессора, кандидаты, работавшие в Чернобыле, и, казалось, знавшие о мирном атоме всё, часто вынуждено использовали именно этот метод: получилось, сработало — хорошо. Не получилось, — давайте пробовать что-то другое.
«Метод тыка» срабатывал далеко не всегда. Бывало, очистим территорию, вынесем мусор, проведём дезактивацию. В результате радиации вообще нет, или стало значительно меньше. Всё прекрасно. А утром приходим работать, а оно опять фонит, да ещё и больше прежнего.
Олег Васютинский с сослуживцем
Вся беда в том, что при строительстве станции сэкономили на строительстве укрытия для реактора. Если бы оно было, то во время аварии реактор опустился бы в укрытие, и его гораздо легче было бы накрыть саркофагом. И никакого радиоактивного фона. Если бы не сэкономили, то распространение радиоактивного загрязнения удалось бы сократить процентов на 70. Или даже больше. Но сэкономили миллионы рублей. В результате потратили миллиарды или десятки миллиардов. Точную сумму назвать трудно даже сейчас. Есть информация, что на ликвидацию последствий аварии уходило 3–4 процента валового внутреннего продукта, так называемого ВВП, каждый год. Это очень много…