Чернобыль в нашей памяти (Адерихин) - страница 46

Ольга Охремчук и Людмила Орехова в 1987 году работали в зоне чернобыльской трагедии

— О том, что в каком-то там городке Чернобыль стряслось что-то нехорошее, мы узнали примерно за месяц до долгожданного дембеля. Официозные (а других тогда попросту не было) советские СМИ отделывались невнятными сообщениями об аварии на каком-то там энергоблоке электростанции. То, что грянула доселе невиданная беда, стало понятно, когда в полном составе снялась и убыла на Украину соседняя воинская часть — полк гражданской обороны. Но истинных масштабов трагедии тогда никто не представлял. Как, думается, и сегодня мало кто знает всю правду о подвиге ликвидаторов. Вот и я был изрядно удивлен, когда 22 апреля на встрече руководства областной Думы с калининградскими «чернобыльцами» увидел среди них двух женщин.

Ольга Охремчук и Людмила Орехова по-настоящему познакомились только теперь, хотя 26 лет назад одна сменяла другую в развернутом на территории бывшего техникума госпитале после установленной трехмесячной «вахты».

— Меня призвали как военнообязанную, — объясняет Людмила. — Сама я родом из Белоруссии, но оканчивала Калининградское медицинское училище. Получила диплом и вернулась на родину, в Брестскую область. Потом в город Пинск переехала, работала медсестрой в хирургическом отделении. И тут Чернобыль грянул. Мне, правда, не сразу повестка пришла, а уже в 1987-м, в январе. Дали 12 часов на сборы, оформили быстро все необходимые документы. В полночь на сборный пункт подкатил автобус, нас загрузили и повезли. По пути подбирали в городах и селах других призванных. В зону приехали 50 человек — все молодые незамужние девчонки.

Между прочим, отнюдь не все оказались столь законопослушными. К тому времени из чернобыльской зоны помаленьку стали просачиваться подробности там происходившего, народ успел много чего поразузнать о лучевой болезни и прочих специфических вещах, связанных с радиацией. Так что, многие из тех, кто имел нужные связи в военкоматах, успешно от призыва уклонились. Ну а те, кому с «блатом» не повезло или кто просто оказался совестливым человеком, дисциплинированно прибывали в указанное место в указанное время.

— В марте 1987-го повестка пришла подруге, тоже медсестре, — рассказывает она. — «Не плачь, — говорю ей. — Поедем вместе!» А у меня отец тогда был начальником штаба гражданской обороны города Гродно. Так что хорошо представлял себе положение дел и сам меня не пустил бы туда никогда в жизни. Но как раз была пятница, он уехал на выходные на дачу. Вечером в воскресенье вернулся, я к нему подхожу: «Папа, у нас есть вещмешок?» Мне уже повестку успели оформить (хотя в военкомате никак не могли понять, зачем мне это надо), и там было указано, что офицер должен явиться с чемоданом, а рядовым положен вещмешок. «А ты куда собралась?!» Так и так, объясняю. У него волосы дыбом, всю ночь не спал. Мой большой грех, конечно, что этим своим поступком обеспечила отцу инфаркт. Но вот такое воспитание я получила, и папа меня в конце концов понял: «Ты хорошо подумала? Что ж, это твое решение». Когда мы уже в автобусе сидели, отец вошел в салон и напоследок посоветовал: «Девочки, пейте все, что горит!» Я просто поразилась — он ведь никогда в жизни спиртным не увлекался.