Но первые минуты на самой станции показаны достаточно точно. Неразбериха, непонимание того, что происходит, твёрдая убеждённость начальника смены, что реактор взорваться не может…
Я приехал в Чернобыль в начале июня. Работал в группе дозиметрической разведки. Меня туда пригласили, скажем так. Тогда дозиметристов со всего Советского Союза приглашали. Мы работали исключительно по заданию правительственной комиссии. Лезть в «пещеру», в четвёртый блок, многие отказывались. И тогда включалась наша группа.
Конечно, если всё показывать, то и двухсот серий не хватит. Например, дренаж под реактором был устроен так, что радиоактивная вода никуда не уходила. Мы работали по голень в ней. И всё это в полной темноте. На тебе армейский прибор дозиметрической разведки. Феноменальной точностью он не обладал. У нас был очень точный прибор, но тяжёлый — таскать на себе невозможно.
В фильме ликвидаторы ходят с хорошими американскими фонарями. Ничего подобного у нас не было, приходилось таскать шахтёрский, с аккумулятором. Быстро выяснилось, что крепить его на каску бессмысленно: фонарь светил совсем не туда, куда ты хотел. Мы его вешали на лямку аккумулятора и рукой направляли.
Работать — только в перчатках. Как-то я выводил свою группу, навстречу — сменщики. Один перед выходом не проверил аккумулятор, фонарь сел. Я отдал свой. Он автоматически голой рукой взялся за лямку. К вечеру лапа была размером с подушку. Через два дня прошло.
Из нашей группы, из 18 человек, сегодня осталось четверо…»
Александр Бондарь: Не было ощущения глобальной катастрофы
«Когда Алла Борисовна (Пугачёва — прим. ред.) дала концерт в Чернобыле, у неё голос после этого сильно изменился. А ещё там выступал ансамбль песни и пляски Балтийского флота. Танцоры были без масок. Мало кто из них живой остался. Этого, конечно, в сериале нет.
Американцы сделали американский фильм. Хороший, очень много правды. Но они сделали фильм в своём, американском, представлении о нашей советской действительности, очень сильно её приукрасив. Ну не мог в те годы какой-то секретарь райисполкома позвонить напрямую ночью самому товарищу Горбачёву. Это ересь полная.
Лет 15 назад Украина открыла секретные архивы КГБ по Чернобылю. Первые часы аварии — никто никому ничего вообще не докладывал. Боялись. И не могли поверить, что взорвались. Первое сообщение в Москву ушло через 12 часов. Не было ощущения глобальной катастрофы. Ну пожар на станции. Ну и что.
В Калининградской области в каждом полку стояли дозиметрические приборы. Я в ночь с 26 на 27 апреля поехал проверять караулы. И мой заместитель мне говорит: «Слушай, а приборчики-то у нас. Что-то свистят…»