– Понятно, – выдавил из себя Шкет и добавил со злостью: – А Белому я не прощу!
Начальник Угро снова потрепал юнца по волосам и улыбнулся.
– Ладно, мститель, пошли к начальнику милиции. Ему виднее, куда определить тебя до отправки в детский дом.
Он вернулся минут через пятнадцать, но не один, а с высоким средних лет человеком в коричневом костюме-тройке, светлых брюках и черных лакированных штиблетах. Увидев нахмуренные брови начальника, я понял, что спутник чем-то серьезно озадачил его.
– Данила, возьми ручку, – сказал он, направляясь к шкафу. Достав из него чистую папку, положил ее передо мной и сел за свой стол. – Пиши на обложке: дело № 301, «О хищении художественных ценностей помещика Заградского»… Вы не стойте столбом, – обратился он к высокому человеку. – Присядьте и расскажите все по порядку, кто вы, что произошло, чему вы стали свидетелем?
– Служащий народного музея, оценщик художественных ценностей Иванов Илья Ильич.
Я взял из стопки лист бумаги и записал информацию убористым почерком.
– Два дня назад в своем имении ушел в мир иной 80-летний коллежский асессор Заградский, – продолжил музейный служащий, поправив очки. – Еще год назад реквизиции подверглись все имения в уезде, Заградскому же в этом смысле повезло. Его усадебный дом указом Совдепа был признан объектом культурного значения. Самому помещику, лояльному к новой власти, завещавшему все ценности трудовому народу, позволили доживать свой век в родовом имении. Ему, его камердинеру, повару, садовнику отвели часть комнат во втором этаже. Дом охраняет вооруженный сторож из красноармейцев. По пятницам особняк открыт для посетителей, желающих приобщиться к прекрасному.
– И много ли было прекрасного в усадебном доме? – спросил Светловский.
– Достаточно… Около полугода назад по согласованию с Совдепом меня отправили в имение для описи ценных вещей. Заградский всю жизнь собирал произведения искусства. Стены дома украшали картины итальянских, голландских и старых русских художников, с потолка свисала серебряная люстра с хрустальными подвесками, на каминной полке стояли большие золотые часы с набором красивых статуэток… Как только в Петродаре узнали о смерти помещика, меня вызвали в Комиссариат, дали три подводы с наспех сбитыми ящиками, трех милиционеров и приказали доставить ценные предметы в казначейство. Тронулись мы из Петродара третьего дня утром и прибыли в имение около семи часов вечера. Переночевав в усадебном доме, принялись с утра за погрузку.
– Приняли ценности по описи и погрузили ящики на подводы при свидетелях?