– Может, издать закон о запрете этой дури? – со скуки зацепился Саилтах за пустую идею. – Давай просто утвердим список из… двадцати имён. Думаю, им этого за глаза. А чтобы различать их, пусть мужики довешивают к именам клички. А что? – удивился самому себе король, явно обрадованный своей изобретательностью в деле законотворчества.
Он даже выпрямил спину и подобрался в кресле, где разлёгся, елозя в поисках удобной позы. Скука покинула его некрасивое грубое лицо, украшенное знаками особой монаршей гордости: тремя шрамами, стянувшими кожу левой щеки. Дальше длинные параллельные шрамы рассекли бровь и разрезали его высокий крутой лоб. Взять в одиночку горного льва – этим не каждый мог похвастать. Даже в рядах таких матёрых отъявленных баранов, как королевская гвардия, где он прослужил ни один год.
– Астат, помнишь, Абаидаштан? Ну, ту, что ещё растрепала всем, будто я в постели… Короче, ты помнишь. Вот взять, да отчекрыжить от её дебильного имени половину. Оставить Абаидат… Нет! Аба и хватит с них. Этот огрызок и занести в список. Аба Трепачка. Как тебе? Или Аба Безмозглая. Или нет: Аба Приговорённая к вырыванию языка. По-моему, весьма говорящее имя, а? Спишь, что ли? Я перед кем тут распинаюсь?
– Не думаю, что женщинам это понравится, – нехотя приступил советник к бесплодным ответам на пустые вопросы. – Закон издать можно. Но, я бы лично не стал: всё-таки женщины. Воевать с ними бесплодное занятие. Особенно со всеми сразу. Они гордятся таким значительным правом, как собственноручный выбор имени. Отними его, и поднимется шум. Уверен, что сюда, в ущелье демонов кинутся жалобщицы из тех, кто посмелей.
– А Лиатам не плевать на наши дела? – иронично скривил губы король.
– Плевать. Но вдруг именно на сей раз им придёт в голову обратить на них внимание? Лично я, ваше величество, не горю желанием лишний раз привлекать их внимание.
Саилтах раздражённо кивнул. Никто в здравом уме не станет этого делать. Ни один из его наштиров – и военный, и казначейский, и посольский, и внутренних дел – не обрадуется подобной провокации со стороны своего господина. Его неограниченная власть ограничивается лишь пределами его здравого смысла, как любит напоминать наштир безопасности. И Саилтаха бесконечные напоминания ничуть не раздражали: он знал цену своему взрывному характеру воина, лишь волею случая ставшего королём.
Астат привычно перечитал все мысли на лице самодержца и усмехнулся. Борьба с королевской скукой являлась главной его обязанностью. И сегодня она могла изрядно навредить делу, которое требовало тройной выдержки. Так что он, потупившись, поёрзал в своём кресле. Обречённо вздохнул и нарочито неловко попытался отвести королю глаза: